Испытание на прочность - страница 9

Владимир не выдержал и дал команду видеопросмотра. Он не делал этого уже больше года, но сейчас он отчаянно хотел снова увидеть её. Картинка ожила, и небольшой видеосюжет, снятый на космодроме, который пять лет назад прислала Зоя, мгновенно напомнил о былом….

Владимир и Зоя познакомились давно. Ему было тридцать четыре, ей двадцать восемь. К тому времени Туманский был уже опытным астронавтом, не раз летал на космических челноках и грузовых кораблях к строящейся в это время международной станции, несколько раз бывал на Луне. Она всего дважды побывала в космосе и мечтала принять участие в работе на станции. Их пути не раз пересекались на каких-то технических совещаниях, в центре подготовки, еще где-то. Но все эти встречи не имели большого значения до тех пор, пока, за год до ввода станции в эксплуатацию, они случайно не оказались вместе на отдыхе.

Владимир уже не помнил, как получилось, что друзья уговорили его поехать на Алтай. Сначала он колебался, но, в конце концов, согласился, а когда приехал с вещами на аэродром, откуда они должны были лететь до Барнаула, выяснилось, что Зоя едет с ними.

Десять дней пролетели в одно мгновение. Дикая природа, рыбалка, пляжный волейбол и разговоры у костра до поздней ночи. Но не этим запомнился Владимиру отпуск, а тем, что он ближе познакомился с Зоей, которая неожиданно тронула его сердце. И хотя близости между ними так и не случилось, внезапно нахлынувшие чувства сделали их отношения совершенно иными.

После отпуска они расстались, так как Зое предстояла длительная командировка в США, но постоянно созванивались, интересовались делами друг друга, и тяга и желание вновь увидеться непрерывно росли. Потом были короткие встречи, наполненные бесконечными разговорами, шутками, и невысказанными словами о любви.

Владимир не мог объяснить, почему медлит и прямо не скажет Зое о своих чувствах, а та, в свою очередь, то ли боялась сделать первой шаг навстречу, то ли…. Одним словом, трудно ответить, почему все так сложилось в их отношениях, что любовь, которую оба испытывали друг к другу, проверялась столь долго. Возможно, оба слишком нежно и трепетно подошли к этому и боялись разрушить тот хрупкий и нежный мир, который, подобно цветку расцветал, чтобы в один прекрасный момент предстать во всей красе.

Миновал год. Накануне, когда станцию должны были принять в эксплуатацию, и Туманский уже знал, что его включили в первый состав экипажа, он позвонил Зое и сообщил, что через месяц улетает, возможно, надолго. И перед отлетом хотел бы встретиться. Именно тогда, он впервые рассказал ей о своих чувствах, и услышал в ответ нежные слова признания. Они договорились встретиться через неделю, сразу же после того, как она вернется из Океании, где располагался международный космодром.

Спустя три дня Владимир узнал, что Зоя погибла. Он бросил всё и вылетел на космодром. Выяснить, что произошло оказалось не так-то просто. Оказалось, что Зоя в числе шести специалистов из разных стран принимала участие в испытании нового американского двигателя, предназначенного для космических челноков. Весь год, пока шли испытания, то и дело возникали нештатные ситуации, однако двигатель считался весьма перспективным, и компания производитель настаивала на продолжении испытаний. В тот роковой день уже на подходе к Земле взрыв разорвал корабль пополам. Четверо астронавтов погибли, остальных, с тяжелейшими травмами, удалось спасти. Комиссия, которая занималась выяснением причин катастрофы, сочла необходимым на первое время закрыть допуск к материалам следствия. Все раненые и тела погибших были перевезены в США. Через три дня Туманского срочно отозвали на базу, и он был вынужден улететь. Все завертелось так стремительно, что только спустя неделю он смог выяснить, что останки Зои и еще трех астронавтов были направлены сначала в Хьюстон, а затем их всех вместе похоронили на Арлингтонском кладбище.

Внезапная гибель Зои буквально ошеломила и разозлила Туманского. Он долгое время винил себя, что так долго тянул с решением признаться, что любит её. А как только сказал ей об этом, почти сразу потерял навсегда. Срок сдачи станции в эксплуатацию перенесли сначала на два месяца, а затем еще на полгода. К тому времени, когда первый экипаж наконец отправился на орбиту, боль потери несколько утихла, и он всецело отдался работе.