Испытание на прочность: Прощание с убийцей. Траурное извещение для знати. Выход из игры. Испытание на прочность. - страница 9
О том, как выглядит «самая свободная страна» в действительности, достаточно убедительно рассказано в романе. Запреты на профессии, полицейский произвол, неусыпная слежка за всеми «подозрительными», которыми, как правило, оказываются люди демократических убеждений, — такова западногерманская повседневность 80-х годов.
Запоминается трагическая история владельца маленькой типографии, антифашиста, бывшего узника Дахау, которого взяли под арест, разгромив его типографию. Не в силах вынести полицейских издевательств, он покончил с собой.
В романе показана также провокационная деятельность террористов, которые, прикрываясь левой фразеологией, на деле выступают пособниками самой махровой реакции.
О тяжких последствиях фашистского прошлого повествуется в новом романе Хайденрайха «Собирательница камней» (1984). Юная француженка Виолетта в конце второй мировой войны спрятала у себя в доме немецкого дезертира Ульриха и влюбилась в него. Но после войны Ульрих уехал на родину и много лет не подавал о себе никаких вестей. Потом он вернулся, вновь встретился с Виолеттой, которая все это время ждала его, и женился на ней. Однако счастья с ним Виолетта не обрела. Случайно открылось, что Ульрих служил в СС и лично участвовал в расстреле ее брата, французского партизана.
Писатель снова напоминает о том, что яд фашизма даже много лет спустя может оказывать губительное воздействие на жизнь простых людей в странах, оккупированных в войну гитлеровской Германией.
При всех литературно-художественных различиях произведения, вошедшие в этот сборник, имеют одно общее: идейную направленность. Их авторы раскрывают правдивую картину современной действительности ФРГ, не боясь выставить на обозрение и ее темные стороны, показать живучесть фашистского прошлого, во многом еще не преодоленного. Опровергая официальную пропаганду о государстве «всеобщего благополучия», о «социальном партнерстве» и тому подобном, авторы сборника помогают нелегкой борьбе демократических миролюбивых сил ФРГ за лучшее будущее родной страны, за мир без войн, без оружия. Их произведения помогут и советским читателям составить более полное представление о жизни и проблемах Федеративной Республики Германии наших дней.
В. Стеженский
ГЮНТЕР ЗОЙРЕН
ПРОЩАНИЕ С УБИЙЦЕЙ
GÜNTER SEUREN
ABSCHIED VON EINEM MÖRDER
© 1980 by Rowohlt Taschenbuch Verlag GmbH, Reinbek bei Hamburg
Перевод В. КУРЕЛЛА
ПРЕМИЯ ЗА РАССТРЕЛ
В дверную щелку гостиной я видел мужчину; если не считать синих шерстяных плавок с растянувшейся резинкой, косо съехавших ему на бедра, он стоял у раскрытого окна голый. Мужчина был худощав и костист, такие не набирают веса. Его скроенные в обтяжку воскресные костюмы висели, занафталиненные, в платяном шкафу. В летнюю жару он любил расхаживать почти голышом, и мундир свой разложил в ногах супружеской кровати в спальне. Я тихонько проскользнул в гостиную и стал наблюдать, как он чистит пистолет. Мы были одни в комнате, молчали, лишь необходимые движения и звон металла, мне хотелось быть к нему поближе, опереться рукой о стол, но ничего из его вещей я трогать не хотел: ни ершика для чистки пистолета, ни засаленной тряпки, ни крохотного пузырька с маслом, ни рассыпанных на газете патронов.
Он впустил меня, уселся на диван и продолжал чистить, затем вложил патроны в обойму, а обойму в вальтер. Как по-отечески он тогда выглядел, почти что неопасным, отрешенным, словно кто-то дал ему в руки пистолет на потом-потом. Мне было чуточку неловко за него из-за этих сползавших плавок; когда он сел, они у него совсем съехали.
У меня сохранились снимки: мы оба сидим на диване, я целюсь из пистолета в объектив, а он одной рукой обнимает меня; казалось бы, его рука должна лежать у меня на ребрах, легонько обхватывая пальцами, но он лишь для вида прижимает меня к себе, на моей белой рубашке виден его сжатый кулак.
Порой, когда я в плохую погоду навожу порядок в своих бумагах, эти фотографии будто сами собой попадаются мне под руку. Красная деревянная шкатулка меня втайне притягивает, я открываю ее, чтобы смущенно наклониться над фотографиями моложавого тридцатидевятилетнего мертвеца, которого я в свои сорок восемь лет давно уже пережил. Я сравниваю, выискиваю между нами сходство. Отец каждый год присылал снимки; чаще всего он сидит или стоит на пне, до самого горизонта стелется низменная равнина — бесснежный зимний ландшафт под Тильзитом