Исследование психологии процесса изобретения в области математики - страница 18

Небесполезно заметить, что независимо от доводов, которые мы уже приводили раньше, сказанное здесь само по себе достаточно, чтобы решить вопрос, является ли открытие делом чистого случая. Открытие не может быть сделано лишь благодаря случаю, хотя последний может играть в нём некоторую роль, — так же, как неизбежная роль удачи в артиллерии не исключает необходимости для артиллериста наводить, и притом наводить с большой точностью. Открытие обязательно зависит от более или менее интенсивной предварительной сознательной работы.

Это не только отвечает на вопрос о гипотезе случая, но в то же время мешает принять и другие гипотезы, которые мы исследовали в предыдущей главе. В самом деле, можно было заметить, что гипотезы забвения и отдыха имеют одну общую характеристику: подготовительная работа, если она прямо не приносит результата, в обеих гипотезах предполагается бесполезной и даже вредной. Таким образом, открытия происходили бы, как будто подготовительной работы не было совсем, так что мы должны были бы снова вернуться к неприемлемой гипотезе чистого случая.

Придя к этому выводу, мы не можем больше считать сознание подчинённым бессознательному. Напротив, оно развязывает его действия и в какой-то мере определяет общее направление, по которому должно действовать бессознательное.

Чтобы проиллюстрировать это направляющее действие, Пуанкаре использует удивительное и очень плодотворное сравнение. Он предлагает вообразить, что идеи, которые являются элементами нашей будущей комбинации, представляют собой «что-то похожее на атомы-крючочки Эпикура. Во время полного отдыха мозга эти атомы неподвижны, они как будто бы прикреплены к стене; этот полный отдых может продолжаться неопределённое время, атомы при этом не встречаются и, следовательно, никакое их сочетание не может осуществиться». Процесс исследования проблемы состоит в том, что приводятся в движение идеи, причём не любые, но лишь те, с помощью которых мы надеемся получить желаемое решение. Может случиться, что эта работа не даёт непосредственного результата. «Считают, что не сделано ничего хорошего, так как эти элементы передвигали тысячами различных способов с целью найти возможность их сочетать, а удовлетворительной комбинации найти не удалось». Но, видимо, на самом деле всё происходит так, как если бы атомы были брошены, как снаряды, разлетаясь в пространстве во всех направлениях. «После того импульса, который им был сообщён по нашей воле, атомы больше не возвращаются в своё первоначальное неподвижное состояние. Они свободно продолжают свой танец».

Можно теперь предвидеть последствия: «атомы, приведённые в движение, начинают испытывать соударения и, следовательно, образовывать сочетания друг с другом или с теми атомами, которые ранее были неподвижны и были задеты при их движении». В этих новых комбинациях, в этих косвенных результатах нашей предшествовавшей сознательной работы заложены возможности вдохновения, которое кажется спонтанным.

Хотя Пуанкаре считает это сравнение очень грубым — и это не могло быть иначе — оно оказывается на самом деле глубоко поучительным.

Мы сейчас увидим, что, следуя ему, мы сможем разъяснить другие вопросы. Рассмотрим, например, с этой точки зрения вопрос о роли логики и случайности в открытии, вопрос, по которому мнения различных авторов расходятся особенно сильно. Некоторые из них, не заходя так далеко, как Николь, настаивают на важности случая, в то время как другие подчёркивают приоритет логики. Из двух психологов, которых мы упоминали в начале книги, Полян принадлежит ко второй категории, а Сурьё — к первой. На основании самонаблюдения мне кажется, что мы сможем достигнуть хорошего понимания вопроса, если используем сравнение Пуанкаре с брошенными атомами. Это сравнение я дополню, приравнивая это бросание к стрельбе из охотничьего ружья; известно, что хорошие охотничьи патроны имеют желаемое рассеивание: если рассеивание слишком большое, прицеливаться бесполезно, но если оно недостаточно, слишком много шансов промахнуться. Мне кажется, что в нашем случае обстоятельства совершенно аналогичны.