Историческая память в социальных медиа - страница 10

Что противостоит формальному знанию науки? Обыденное знание (ordinary knowledge) в эпистемологии является довольно маргинальной проблемой, разработке которой посвящено сравнительно небольшое число исследований. Одной из ключевых работ является коллективная монография «Epistemology of Ordinary Knowledge» под редакцией М.Л. Бианка и П. Пиккари (2015) [Epistemology…]. В этом труде М.Л. Бианка обосновывает концепцию, в соответствии с которой обычное знание – это форма знания, которая не только позволяет эпистемически получить доступ к миру, но также включает разработку его моделей с различной степенью достоверности [Bianca]. Особенность этой формы заключается в том, что обычное знание может быть надежным, несмотря на то, что не обладает строгостью научного знания. Надежность обыденного знания задается его полигностической структурой, включающей различные виды знаний. К ним относятся: а) перцептивное/ феноменальное знание; б) самопознание собственных психических состояний, содержаний и процессов; в) знание самого себя и становление понятия «Я»; г) знание других «Я»; д) косвенное и неперспективное знание мира. У каждого из этих видов знания есть свои особенности формирования, собственная релевантность и степень надежности.

Социальное измерение последних рассматривает М.К. Аморетти [Amoretti]. Она опирается на концепцию триангуляции Д. Дэвидсона, в которой разумное существо, чтобы иметь какие-либо понятия или убеждения, должно «триангулировать» объекты и события во внешнем мире с другими существами, достаточно похожими на него. Триангуляция как простейший вид социального взаимодействия объединяет эмпирическое содержание и понятие объективности. Преодолевая недостатки идеи Дэвидсона, Аморетти показывает, что совместное внимание – это полностью социально-интерсубъективной триадический процесс, не требующий высказываний в языке, но формирующий общность идей и концепций.

Вопрос о том, как медиасреда меняет формирование обыденного знания, остается малоизученным. В первом приближении очевидно, что канал коммуникации не может не влиять на процесс познания, поскольку привносит в него компоненты медиаграмотности. Иначе говоря, технические принципы оперирования контентом детерминируют эпистемические процессы. Средой формирования обыденного знания является мышление и устная речь. Подключение письма означает расщепление исходного синкретизма обыденного знания, повышение степени его рефлексивности и подчинение его жанровым форматам (литературным, документальным, журналистским), т. е. начальную формализацию. Переход познающего субъекта в сферу профессионального производства знания – художественного, религиозного, журналистского или научного – требует овладения определенными методами его создания, т. е. среднюю формализацию. По мере роста профессионального мастерства степень формализации производимого знания достигает максимального значения. Под формализацией в данном случае понимается передача знания с помощью особого кода, через создание сообщения определенной формы и по установленным правилам. Это и использование конкретного функционального стиля речи, и риторические приемы, и системы аргументации, терминология, штампы и т. д. Важным элементом формализации являются институциональные ценности, нормы, правила и процедуры, выработанные в структуре профессиональных институтов по производству знания – науке, религии, журналистике, искусстве и т. д.

Необходимо отметить, что развитие интернет-коммуникации оказало значительное воздействие на речевые жанры и стили. Во-первых, оно вызвало эклектизацию и диффузию жанровых форм, за счет неформального статуса интернет-общения. Утверждая традиции неформального общения и самовыражения, интернет смягчил канонические жанровые правила, усиливая эмоциональную и развлекательную направленность общения. Во-вторых, перевод текста и речи в медиаформат интернета изменил отношения между автором и читателями в сторону симметрии. В-третьих, расширяя классический печатный текст с помощью видео, фото и аудиовставок, медиатекст стал форматом организации контента, характерным для цифровой культуры. Для медиатекста характерны иные отношения сообщения и реципиента, в том числе, феномен так называемого «поверхностного» чтения, слабо совместимого с развитием критического мышления. Медийные элементы расширяют чувственное восприятие и усиливают эмоциональное воздействие, рассеивая аналитическое внимание. Экспоненциальные рост медиатекстов в медиасреде, инструменты поиска, компактность их размещения на носителях и в сети, а также операциональность снижают временные затраты при работе с ними.