Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий - страница 17

Екатерина молча взяла бумаги и положила их в стол, затем, выслушав и разрешив остальные доклады Маслова, ласково и милостиво поговорила с ним и отпустила домой.

В тот же вечер Сенат получил подписанным тот указ, который соответствовал представлению Маслова, а следовательно, и справедливости. (1)

26 ноября 1792 года, в день Св. Георгия Победоносца, празднуемый при дворе угощением всех георгиевских кавалеров, находящихся в столице, Императрица присутствовала за обеденным столом. Кавалеры сидели не по чинам, а по старшинству получения ордена. Екатерина беседовала с героями, ей лично известными, о сражениях и победах, прославивших их имена и Отечество, вспоминая и рассказывая малейшие подробности каждого дела. Недалеко от нее сидел контр-адмирал NN, украшенный орденом 3-го класса, истый моряк и по наружности, и по всем своим приемам, совершенно чуждый дворских тонкостей и вежливостей. Он уже, по своему обычаю, осушил несколько рюмок доброго вина и несколько подогрел и без того неробкую и горячую свою душу. Императрица, желая почтить его своим вниманием, но не помня его подвигов, обратилась к нему с вопросом:

— Вы где получили Егорьевский крест?

— Под Чесмою, Ваше Величество.

— Чем вы тогда командовали?

— Кораблем «Рафаилом».

— А! Теперь знаю. Этот корабль отличился, — и Императрица начала перечислять отличия, оказанные кораблем.

— Совсем не то, Государыня. — перебил ее моряк.

— Как это?

— Совсем не так было.

— Да так сказано в донесении.

— Мало ли что говорится в донесениях. А вот как было. — и моряк рассказал по-своему ход сражения и действия своего корабля.

Императрица с кротостью выслушала его рассказ и с добродушною веселостью примолвила:

— Есть русская пословица: кто лучше знает, тому и книги в руки. (1)

Заслуженный солдат, выждав удобный случай, когда Императрица выходила из кареты, стал перед нею на колени с бумагою в руке. Бумага принята и прочитана. Это была тайная жалоба целого полка, стоявшего в Малороссии, на полкового командира, князя Г., в том, что он не выдает жалованья, отчего солдаты терпят крайнюю нужду, что они выбрали единодушно лучшего из своих товарищей, унтер-офицера, чтоб он довел их горе до матушки их, правосудной Государыни.

Императрица приказала президенту Военной коллегии, графу Захару Григорьевичу Чернышеву, тайно разведать, точно ли жалоба справедлива, и хорошо содержать присланного. Чернышев поместил его в своем доме и производил розыски. Между тем родные князя Г., узнав о его беде, всячески умоляли графа Чернышева спасти его. Дело тянулось долго и, наконец, казалось как бы забытым. Через несколько месяцев граф Чернышев для того, чтобы солдат, живший в его доме, не напоминал о деле и не попался бы когда-нибудь на глаза Императрице, отправил его на службу в один из сибирских полков, да и сам перестал думать и забыл об этом деле.

Но не забыла Екатерина.

— Что же, граф. — спросила она однажды Чернышева. — собраны ли сведения по жалобе полка?

— Нет, Ваше Величество, еще не получено полных и верных.

— А присланный от полка?

— Живет, Государыня, у меня в доме во всем довольстве. Ему идет и вино, и пиво, обед посылаю ему с моего стола.

— Захар! — грозно сказала Императрица. — Ты лжешь! Ты обманываешь меня! Я знаю все. Слушай же, Захар, начальника полка сменить и предать суду, присланного немедленно возвратить в Петербург.

Полку было возвращено все законное, присланный унтер-офицер был пожалован в офицеры и возвратился в свой полк, благословляя имя Государыни. (1)

Кому не известны эрмитажные вечера Екатерины, где она, оставив царское величие и отдыхая от дневных государственных занятий, являлась не Императрицею, но ласковою, любезною хозяйкою? Едва ли будет возможно когда-нибудь описать все подробности этих вечерних отдыхов Великой Государыни.

При конце одного из таких вечеров Екатерина, сев ужинать, видит, что подле нее одно место осталось пустым.

— Ах, боже мой, — говорит она, — ужели я так несчастлива, что подле меня и сидеть никто не хочет?

Надобно знать, что на этих маленьких вечерах за стол садились не по чинам, а по выдернутым наудачу билетам, такова была воля державной хозяйки. Начались розыски между гостями: матери взглядывали на билеты своих дочерей. Наконец, номер пустого места подле Императрицы нашли у княжны С. В. Голицыной, впоследствии графини Строгановой, тогда десятилетней девочки, и велели ей занять место. Императрица, обласкав ее, рассказывала ей во время ужина забавные сказки. Дитя, склонное к смеху, прохохотало весь ужин. Встав от стола. Императрица взяла ее за руку, подвела к матери, княгине Н. П. Голицыной, и примолвила: