Истории без любви - страница 5

— Для такого уникального научного центра можно и еще один корпус построить.

— Вы так думаете? А гроши?..

— Но академия — организация богатая, а вы — ее президент.

— То-то, что президент! Раньше, когда я им не был, все обстояло проще. Я шел в президиум, в инстанции, просил, доказывал, требовал. «Если откажете, мы не сможем решить таких-то и таких-то задач...»

— Часто отказывали?

— Случалось, но редко.

— Теперь сам бог велел: у президента академии «другая весовая категория».

— Что толку в весе том... Сегодня с просьбами идут ко мне: «У нас дело, нам необходимо, дайте...» И надо дать. Потому что в других институтах тоже не пустяками занимаются... И если уделишь что-то своему институту, сразу крик: «Патон все под себя гребет». А начнешь оправдываться: не себе же взял, а на дело, — тотчас в ответ: «А у нас разве не дело?»

Игорь Васильевич Курчатов в свое время отдал приказ обнести свободную от построек территорию близ института забором. Он видел будущее института не на годы вперед, а на десятилетия... То или иное открытие в конце концов будет учеными сделано. К этому неизбежно подводит их процесс развития науки. А вот вовремя отдать приказ, чтоб ставили забор... Еще один парадокс из деятельности крупных ученых... Жаль, помешали нам продолжить разговор. Вон видите двоих. Уже караулят. За последнюю неделю — четвертый раз. Нет, надо менять маршрут...

В конце бульвара, который каштановым клином рассек улицу Горького, к академику подошли двое. На ходу обменялись с ним рукопожатиями и сразу же, перебивая друг друга, стали что-то быстро рассказывать. Здесь, прямо на улице, в двух кварталах от Института электросварки, начался обычный рабочий день академика Б. Е. Патона.

Через десять минут он вошел в свой кабинет, и секретарь подала ему большой пакет с тяжелыми сургучными печатями по углам. Академик быстро вскрыл конверт и пробежал глазами текст. Это был документ, который он давно ждал. В нем говорилось, что институту поручается создание новой машины для сварки труб большого диаметра, особо необходимой при строительстве газо- и нефтепроводов. Сроки указывались жесткие...

...Совещание шло к концу. В отличие от ординарных, ежедневных, которые у директора занимают обычно минут тридцать, это длилось уже два часа.

В самом начале Патон зачитал сотрудникам краткий документ — всего полторы странички машинописного текста, — который, как сигнальная ракета, возвещал о начале наступления. Они уже давно к нему готовились, и все же в чем-то постановление было для них неожиданным.

За короткое время требовалось не только разработать, создать, но и испытать, обкатать огромную машину, которой, по-видимому, в десятой пятилетке предстояло сварить не один километр швов на трассах будущих нефте- и газопроводов.

И пока другие участники совещания обменивались мнениями, пока обсуждали организационные вопросы, двое из присутствующих, на плечи которых должна была лечь основная ответственность за качество и сроки, думали каждый о своем.

С. И. Кучук-Яценко, доктор наук, заведующий лабораторией.

Вновь сжатые сроки. Даже слишком сжатые. Значит, опять спешка, опять срывы, которые неизбежны при таких темпах. Машина века — звучит красиво. Действительно, новая эра в строительстве топливных магистралей. Но главное — скольких ребят, кочующих по трассе строящихся газопроводов, заменит эта новая машина? Тех самых, в брезентовых робах, которые, прикрыв лицо щитком, словно древние рыцари забралом, кольцуют швом электросварки стыки труб на всех широтах, где проходит трасса, в любую погоду: под нудным осенним дождем, в сухой северный мороз, в жаркий июльский полдень.

Авторы документальных фильмов очень любят снимать сварку последнего стыковочного шва на трассах газо- и нефтепроводов. Все так торжественно, романтично и... так легко, что даже непонятно, почему строители долго вели эту нитку. С блеском летят искры, сварщики чинно, не торопясь, ведут багровую полосу шва, зрители аплодируют.

Но почему-то никто ни разу не видел другого кадра. Когда те же сварщики, сидя на корточках па дне траншеи, сваривают нижнюю кромку трубы, которая нависает над ними. Варят в неудобной позе: затекают ноги, а спина деревенеет так, что не разогнуться. Конечно, кадр малоэстетичный...