Истории Темной Стороны - страница 56

Она была так прекрасна. Она тронула моё сердце так, как я мог поклясться было уже невозможно. — Привет, — сказала она и её голос прозвучал в моём уме, словно звон серебряных колокольчиков, словно голос возлюбленной, когда она лежит в твоих объятиях после секса. — Ты здесь, чтобы причинить мне боль или обладать мной?

— Что? — переспросил я. — Извините, я не…

— За этим люди приходят ко мне. Для этого меня удерживают здесь против моей воли. Но ты не такой… верно?

— Нет, — сказал я. — Нет, я — нет. — Мой рот пересох и я с трудом произносил слова. Я присел перед ней, на самой границе пылающих линий пентаграммы. Они предупреждающе полыхнули, красные, как адский огонь. Я чувствовал себя опьяневшим от её красоты, от её близости. — Почему… Почему они держат вас здесь?

— Есть спрос на кровь ангела, слёзы ангела и мочу ангела. — Она печально улыбнулась. — Эту цену мы, посланники, платим за то, что становимся материальными. Я стала товаром, вот и всё. Иногда они отдают меня очень важным людям для секса. Секс с ангелом лучше любого когда-либо существующего наркотика. Но они никогда не касаются… меня самой. Хотя бы этого я им не позволяю.

И, прямо на ровном месте, я возжелал её. Желал её тела, её невероятной красоты, желал её так сильно, что испытывал боль. Моё сердце мучительно стучало в груди и всё, что я мог делать — это просто дышать. Она понимающе улыбнулась.

— Это… неправильно, — сказал я. — Ты не должна быть здесь. Как я могу тебя освободить?

— Ты не должен. Это слишком опасно. Они убьют тебя, если…

— Я не могу оставить тебя здесь. Не такой. Не могу. Что мне нужно сделать?

— Наконец-то пришёл добрый человек. Я почти оставила надежду. Пентаграмма — это ключ. Её линии были проведены кровью убитого некрещёного ребёнка, смешанной с солью, спермой и потом его родителей. Только кровь из сердца одного из тех родителей может разрушить эти линии и освободить меня. — Она посмотрела на меня так печально, что моё сердце почти разорвалось. — Ты понимаешь, что я говорю? О чём я тебя прошу? Чтобы освободить меня, ты должен совершить один ужасный смертный грех по своей собственной доброй воле. Я не могу просить, чтобы ты сделал это для меня.

— Я не могу оставить тебя здесь! Это… неправильно. Я не могу увести тебя, но теперь я знаю…

Она улыбнулась мне и моё сердце подскочило. — Самый замечательный из мужчин и самый любимый. Я поклонюсь тебе своим телом и отдам то, что никогда никому не отдавала — моё сердце. Милый Гарри. Но ты должен действовать быстро. Мать убитого ребёнка сейчас здесь. Её имя — Эйми Дрисколл.

Я знаю Эйми. Я найду её.

Она заслужила смерть. Она отдала своё дитя на убой.

— Сделай это для меня, мой Гарри. И мы будем так счастливы вместе, потом…

Я отправился назад в клуб, высматривая Эйми. Да, я знал её. Профессиональная прожигательница жизни, живущая на папочкины деньги, пойдёт с кем угодно, сделает что угодно, в погоне за новой модной новинкой, новыми острыми ощущениями. Время от времени я снабжал её различными штуками. Никогда не кусал её так сильно, чтобы она заметила. У неё не было причин опасаться меня. Я нашёл её у женского туалета, громко болтающей с другими яркими, молодыми, безмозглыми тварями, которые будут смеяться, трепаться и наслаждаться её компанией, пока не закончится её кредит. Эйми всегда платила по счетам, пока вы поспевали за ней. Она улыбнулась и помахала мне, когда я приблизился. Очевидно, до неё ещё не дошли слухи обо мне. Она была пьяна. Её глаза были яркими, но рассеянными, а помада — размазанной.

— Гарри, дорогой! — завизжала она, бросившись на меня с объятиями и целуя воздух где-то возле моей щеки. — Ты принёс мне что-нибудь новенькое, что-нибудь особенное? Я перепробовала здесь абсолютно всё и у меня шарики за ролики заехали. У Гарри всегда есть хороший товар, — поведала она своему окружению, которое молча таращилось на меня холодными ревнивыми глазами. — Что ты принёс мне на этот раз, дорогуша?

— Не здесь, — сказал я. — Это не то, что можно отдать при всех. Для этого требуется уединение. Пойдём в туалет и я покажу, что для тебя есть.