История автомобильного транспорта России - страница 4
» — значит огонь выбился наружу. Как бешеный вырвался вслед за вестовым с факелом, сеющим искры, пожарный обоз. Лошади-звери, воронежские битюги, белые с рыжим.
Мимо генерал-губернаторского дома громыхает пожарный обоз: на четверках — багры, на тройке — пожарный насос, на парах — вереница бочек с водой. А впереди, зверски дудя в медную трубу, мчится верховой с горящим факелом.
А в старое время ими гордились пожарные. В шестидесятых годах полицмейстер, старый кавалерист Огарев, балетоман, страстный любитель пожарного дела и лошадник, организовал специальное снабжение лошадьми пожарных команд, и пожарные лошади были лучшими в Москве. Ими нельзя было не любоваться. Огарев сам ездил два раза в год по воронежским и тамбовским конным заводам, выбирал лошадей, приводил их в Москву и распределял по семнадцати пожарным частям, самолично следя за уходом. Огарев приезжал внезапно в часть, проходил в конюшню, вынимал из кармана платок — и давай пробовать, как вычищены лошади. Ему Москва была обязана подбором лошадей по мастям: каждая часть имела свою «рубашку», и москвичи издали узнавали, какая команда мчится на пожар. Тверская — все желто-пегие битюги, Рогожская — вороно-пегие, Хамовническая — соловые с черными хвостами и огромными косматыми черными гривами, Сретенская — соловые с белыми хвостами и гривами, Пятницкая — вороные в белых чулках и с лысиной во весь лоб, Городская — белые без отметины, Якиманская — серые в яблоках, Таганская — чалые, Арбатская — гнедые, Сущевская — лимонно-золотистые, Мясницкая — рыжие и Лефортовская — караковые.
Теперь, пожалуй, некоторые из этих мастей могут быть расшифрованы только с помощью словаря В.И. Даля.
Городской экипаж
Почтовая карета на Сибирском тракте
О пожаре Сущевская часть узнавала не по телефону, а по дыму. Заметив с каланчи дым или зарево, дежурный кричал вниз: «Федька! Бей тревогу! Опять на Бутырках занялось». Федька бил в колокол, и пожарный обоз, звеня колокольцами, вылетал за ворота. Но где горит, на какой улице, в каком переулке, этого на каланче не знали. О месте пожара узнавал специальный вестовой. Как только получали известие о пожаре, он вскакивал на дежурного жеребца и сломя голову летел на Бутырки ночью. На пустынной улице, в медной каске, с горящим факелом в руках, вестовой был особенно страшен. Выяснив, где горит, вестовой скакал обратно. Встретив обоз, он вел его к месту пожара. В большинстве случаев пожарным приходилось не тушить горевший дом, а отстаивать от огня соседние дома. На Бутырках обычно горел не один дом, а два-три сразу. На одном пожаре шел такой разговор:
Легковой извозчик
Грузовой извозчик
Московская пожарная повозка (1882)
Памятник московской архитектуры — каланча на Сокольнической площади
— От чего загорелось-то?
— От огня, должно быть, — отвечал бойкий голос.
— Вон там баба сказывала, что от лампадки. Лампадка вспыхнула. В масло керосин стали подливать жулики.
— Ну да, от лампадки, — скептически замечали другие, — знаем мы ихние лампадки.
— Хозяин-то уж больно убивался. В одной рубахе, говорит, остались.
— А ты верь. Страховку получит, не такой дом выстроит.
Конка в Санкт-Петербурге
Конка на московской улице
Хозяин без шапки, весь выпачканный сажей, бестолково бегал с пустым ведром и «убивался». Правду говорили — домик был застрахован. Пожарам на Бутырках способствовали сами же страховые общества. В Москве их было больше десятка: «Россия», «Московское страховое общество», «Северное», «Волга», «Саламандра», «Русь», «Якорь», «Надежда», «Меркурий» и другие. Все они конкурировали между собой, и агенты их, работая на процентах, рыскали повсюду. Поднажиться за счет страхового общества хотелось многим. Ловкачи и дельцы спекулировали на пожарах чуть ли не открыто. Фабрика Кузьмина около Филей только тем и поддерживала свое существование, что горела каждый год. Ради премии поджигались дома, магазины, склады. Все это видели, знали, но уличить поджигателя не могли, и почти все пожары приписывались «неосторожному обращению с огнем».
Московскую пожарную команду создал еще граф Ф.В. Ростопчин. Прежде это было случайное собрание пожарных инструментов, разбросанных по городу, и отдельных дежурных обывателей, которые должны были по церковному набату сбегаться на пожар, кто с багром, кто с ведром, куда являлся и брандмайор.