История эфира - страница 8

стр.

>Лукреций Кар (99-55 гг. до н. э.)

Вселенная по Лукрецию безгранична и однородна:

... Нет ни краев у нее и нет ни конца, ни предела.
И безразлично, в какой ты находишься части Вселенной.
и далее:
Всю, самое по себе, составляют природу две вещи.
Это во-первых тела, во-вторых пустое пространство,
Где пребывют они и где двигаться могут различно.

Вещи или тела состоят из неделимых атомов. Основной умозрительный аргумент в пользу атомизма следующий: если бы тела дробились бесконечно, то мир был полон бесконечным разнообразием форм. Кроме того:

Если не будет, затем, ничего наименьшего, будет
Из бесконечных частей состоять и мельчайшее тело...
Чем отличишь ты тогда наименьшую часть от Вселенной?
Ровно, поверь мне, ничем.

Аргументация кажется очень убедительной. Интересно, что позже ее использует И. Ньютон. Но нам не раз представится возможность наблюдать, как попытка выяснить устройство бытия путем рассуждений приводит разных людей к совершенно противоположным выводам.

Атомы у Лукреция плотные просто по определению:
Ибо, где есть то пространство, что мы пустотой называем,
Тела там нет, а везде, где находится тело,
Там оказаться не может пустого пространства.
Значит, начальные плотны тела, и нет пустоты в них.

Пустота — это существенный элемент всей картины:

Если ж пространства иль места, что мы пустотой называем,
Не было б вовсе, тела не могли бы нигде находиться
И не могли б никуда и двигаться также различно.

Но проблема движения и передачи усилия через пустоту даже на наивном уровне не может быть решена в описываемой картине. Лукрецию не случайно приходится делать довольно странные с современной точки зрения количественные высказывания:

... никогда никакую нигде не способна
Вещь задержать пустота и явиться какой-то опорой,
В силу природы своей постоянно всему уступая.
Должно поэтому все, проносясь в пустоте без препятствий,
Равную скорость иметь, несмотря на различие в весе.

Вес атомов считался их внутренним свойством. В исходной теории Демокрита под действием веса атомы должны были бы двигаться к центру Земли. Введенные позже хаотические отклонения служат для того, чтобы объяснить возможность столкновений. Но у них есть еще одна функция:

Бели ж движения все непрерывную цепь образуют
И возникают одно из другого в известном порядке ...
Как у создании живых на Земле, не подвластная року,
Как и откуда, скажи, появилась свободная воля?

Трудно удержаться, чтобы не привести комментарий Цицерона в связи с идеей спонтанных отклонений: «Ничего более позорного не может случиться с физиком».

Конкретные приложения теории у Лукреция имеют иллюстративный характер и не разработаны детально. Но все-таки имеет смысл упомянуть механизм создания и переноса оптических изображений, поскольку аналогичная идея будет повторяться впоследствии:

Есть у вещей то, что мы за призраки их почитаем.
Тонкой, подобно плеве, от поверхности тел отделяясь,
В воздухе реют они, летая во всех направленьях...
Легким, во-первых, вещам, из мелких тел состоящим,
Чаще, чем всяким другим, быстрота, очевидно, присуща...
Значит, подобным путем непременно и призраки могут
Неизмеримую даль пробегать во мгновение ока...

Внимательный читатель, конечно, обнаружит противоречие с предыдущим предписанием для всех тел в пустоте «равную скорость иметь, несмотря на различие в весе». Но поэму нельзя воспринимать как изложение какой-то логически замкнутой схемы. Это художественное произведение, а не научный трактат.

Очень жаль, что нет возможности судить об учении Демокрита по его оригинальным трудам и приходится опираться на изложения других людей. Эти изложения либо не претендуют на научную строгость, как в случае с Лукрецием, либо, в большинстве случаев, если содержат научный анализ, то с элементами резкой полемики. Подчеркнем еще раз: теория Демокрита это не только метафизическая конструкция, не только абстрактная философская идея. Его теория является системой взглядов с далекими последствиями и широкой областью приложений. Она представляет универсальный подход к изучению природы. Скажем, в математике разложение величин на малые неделимые элементы сразу оказалось делом чрезвычайно плодотворным и позволило тому же Демокриту вычислить объем конуса и цилиндра.