История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи - страница 6

.

Торжество афинской демократии оказалось, однако, недолговечным. Между Полиперхоном и сторонниками Кассандра началась борьба. Высадившись в Пирее, Кассандр оккупировав Афины и принудил афинян изменить конституцию (318 г.). Была введена новая должность — «попечителя полиса» (έπιμελήτης τής πόλεως), которым стал ученик Феофраста философ Деметрий Фалерский — человек, о котором у нас еще пойдет речь в будущем. Он произвел кодификацию афинского права и в качестве «попечителя» города, вел себя как благоразумный и рачительный хозяин. Будучи сторонником аристотелевского принципа «умеренной жизни», он поощрял воздержность в быту и в общественных делах и пытался искоренить распущенность и свободу нравов, которой славились афиняне. Судя по комедиям Менандра (бывшего, кстати сказать, другом Деметрия), его идеалом был афинянин среднего достатка, заботящийся о благосостоянии семьи и о надлежащем воспитании своих детей, гуманно относящийся к рабам и не стремящийся к политической деятельности. Возможно, что в значительной степени благодаря Деметрию Фалерскому Афины остались (и продолжали быть в дальнейшем) философской столицей древнего мира: при нем процветали Ликей и Академия, начал читать свои лекции в «расписном портике» (στοιά ποικίλη) китионец Зенон, а несколько позднее (в 300 г.) вернулся в Афины Эпикур. В целом десятилетие правления Деметрия Фалерского (317–307 гг.) расценивалось древними и новыми авторами как одна из самых благополучных страниц в истории Афин.

Вскоре после занятия Афин Кассандр окончательно одержал верх над Полиперхоном, бежавшим в Этолию. Мать Александра, Олимпиада, вернувшаяся при Полиперхоне из Эпира в Македонию и приказавшая убить слабоумного Филиппа III, была сама убита Кассандрой в 316 г., а Роксана с Александром IV была взята под стражу. Позднее, в 311 г., они также были умерщвлены. Все это было вполне в духе македонских дворцовых традиций, хотя мы вправе содрогнуться при мысли: что должен был чувствовать убийца матери, жены и сына великого Александра? Видимо, не случайно (хоть это не помогло делу) Антипатр передал регентство не Кассандру, а Полиперхону. В то же время, стремясь укрепить свое положение как законного наследника македонского престола, Кассандр взял в жены дочь Филиппа II Фессалонику[100]. А для поднятия своего престижа в греческом мире он принял решение о восстановлении Фив, разрушенных в 333 г., причем все греческие полисы должны были принять в этом деле посильное участие.

Победа Кассандра на Балканском полуострове роковым образом ухудшила положение Эвмена. Потеряв Каппадокию и практически не имея собственной территории, Эвмен прошел со своим войском, к которому присоединилась посланная ему на помощь Полиперхоном македонская гвардия — так называемые «среброщитные» (άργοράσπιδες), до Сузианы и Персиды, где заключил союз с Певкестом, остававшимся сатрапом Персиды еще со времен Александра. Селевк, находившийся в Вавилоне, не смог удержать Эвмена, и ему на помощь устремился Антигон. В области, называвшейся Габиена (в Сузиане), в 316 г. произошло сражение между войсками Эвена и Антигона, закончившееся поражением Антигона. Эвена, однако, погубило то случайное обстоятельство, что его обоз вместе с семьями македонян, попал в руки противника. Против Эвена был устроен заговор: «сребролистные» связали его и выдали Антигону в обмен на свои семьи. После некоторых колебаний (как сообщает Плутарх, сын Антигона Деметрий и бывший флотоводец Александра Неарх были за то, чтобы сохранить Эвмену жизнь[101]) Антигон приказал умертвить как Эимена, так и всех тех, кто ого продал. Вся эта история чрезвычайно характерна для войн диадохов и для взаимоотношений, которые существовали между бывшими военачальниками Александра.

Отметим существенное различие между положением. в Греции и отношением к войнам диадохов в азиатских странах. Если для греческих полисов, в частности для Афин, победа, скажем, Полиперхона или Кассандра имела жизненно важное значение, поскольку она приводила либо к торжеству демократии, либо, наоборот, к установлению олигархических порядков, то в Азии борьба диадохов оставляла местное население совершенно равнодушным. Ни в Египте, ни в Вавилонии, пи в Персии не было сделано ни одной попытки поднять восстание и освободиться от власти македонян. Видимо, шок, полученный этими народами в результате побед Александра, был еще очень силен. Кроме того, надо учесть следующее обстоятельство: войны диадохов велись профессиональными армиями — македонянами и греческими наемниками, а население восточных стран в них не принимало никакого участия. Разумеется, области, где происходили военные действия и где расквартировались армии, страдали от поборов и от мародерства солдат, но уже в соседних районах жизнь шла своим чередом. Жителям Каппадокии, Киликии или Сузианы было совершенно безразлично, кто в данный момент считался их правителем — Эвмен, Селевк или Антигон. Но для полисов Старой Греции это было совсем не безразлично. Учитывая это, диадохи стремились всячески угодить гражданам греческих полисов и тем или иным способом завоевать их симпатии.