История Франции в трех томах. Т. 2 - страница 3

Но к этому мы должны будем возвратиться позднее. Вернемся сейчас к событиям 1789 г.

Когда началась Великая французская революция? Что следует считать ее началом?

Революционная ситуация, сложившаяся еще в 1788 г., с началом следующего года стала быстро обостряться. В марте и апреле 1789 г. по ряду провинций королевства снова прокатилась волна крестьянских волнений. В то же время на почве острой нужды в городах выступила беднота, требовавшая хлеба, установления дешевых цен на продовольствие. Это не были случайные выступления. Волнения городской бедноты произошли и на севере — в Лилле, Дюнкерке, Камбре, и на юге — в Марселе, Тулоне, Эксе, и в ряде других городов[7]. В конце апреля — 27 и 28 — в самой столице королевства — в Париже, в Сент-Антуанском предместье, — рабочие этого и прилегающих к нему плебейских кварталов разгромили дома крупных мануфактуристов Ревельона и Анрио и в течение нескольких дней ожесточенно сражались против правительственных войск, двинутых для восстановления порядка в мятежном квартале^>[8].

Открывшиеся в этой накаленной обстановке 5 мая 1789 г. заседания Генеральных штатов в Версале, естественно, привлекли к себе внимание всей страны.

Зал «малых забав» Версальского дворца, где собрались представители трех сословий, с первого же дня заседаний Генеральных штатов превратился в арену острых конфликтов между двором и привилегированными сословиями, с одной стороны, и третьим сословием — с другой. Спор начался с процедурного вопроса: как проводить заседания и голосования — посословно или большинством голосов. Но нетрудно понять, что за этим процедурным вопросом крылось нечто гораздо большее: спор о задачах Генеральных штатов, о правах третьего сословия, о завтрашнем дне страны, о будущности Франции[9].

На протяжении двух с половиной месяцев продолжались словесные сражения между депутатами третьего сословия и представителями королевской власти, поддерживаемой церковной и дворянской знатью. То было время ораторских дуэлей, смелых жестов и громких, рассчитанных на историю фраз, растущей славы Мирабо, поражавшего мощью своего дара трибуна, удивлявшей дерзости депутатов третьего сословия, осмеливавшихся не подчиняться приказам короля и неожиданно, благодаря этой дерзости, достигавших успеха.

Вдохновляемые постоянной поддержкой народа — парижане, приезжие, все стремились в Версаль, чтобы заполнить галереи огромного зала, — депутаты третьего сословия за короткий срок добились немалого. 17 июня собрание третьего сословия провозгласило себя Национальным собранием. Само звучание этих слов казалось современникам необычайно смелым и новым. Старому, средневековому, феодальному делению на сословия был противопоставлен новый и высший принцип — нация. Провозгласив себя Национальным собранием, третье сословие преодолело сословную ограниченность; оно приобрело право говорить от имени всей французской нации, от имени всего народа; оно становилось самым полноправным и представительным органом всей страны.

Попытки королевского двора воспрепятствовать осуществлению этого решения потерпели неудачу. Памятная клятва в зале для игры в мяч (20 июня) и неповиновение приказу короля разойтись (23 июня) означали поражение абсолютистского режима. Национальное собрание нельзя было отменить простым королевским приказом. Вчерашние депутаты третьего сословия, объявив себя представителями всей французской нации, почувствовали важность созданного ими органа: это было высшее законодательное и представительное учреждение французского народа. Им оставалось сделать последний логический вывод, и он был сделан 9 июля.

Национальное собрание провозгласило себя Учредительным собранием. Этим названием подчеркивалась важнейшая задача высшего законодательного органа французской нации — учредить новый общественный строй, выработать конституцию.

Вся страна, затаив дыхание, следила за развитием событий в Версальском дворце. Именно в эту пору возникло новое для Франции явление — рождение великого множества газет. Политические события, развертывавшиеся в стране, встречали в разных общественных кругах различное отношение. Поэтому сразу создалось много газет разных политических пристрастий, придерживающихся нередко противоположных взглядов. Новым было и множество листовок, брошюр, воззваний, обращений к народу. Невиданный ранее поток политической литературы затопил страну; вернее сказать города, так как в деревне крестьянство в подавляющем большинстве было неграмотным. Но и оно, естественно, с огромным вниманием прислушивалось к доходившим, нередко весьма произвольным, толкованиям вестей из Версаля.