История Хорватии (Фрейдзон), 2001 - страница 17
Кроме этих главных податей в Хорватии и Славонии существовали налоги на торговлю в портах и тридцатина с иностранных товаров (таможенный сбор). Наряду с налогами имели место «почетные дары»: угощение короля, герцога, бана во время их поездок (4|.
Значительные перемены произошли в хорватском войске. Сначала сохранялось войско, выставляемое «племенами», как и ранее. Новая, Анжуйская династия (с 1301 г.) ввела строгое феодальное устройство. Магнаты выставляли свои отряды (бандерии), помогать содержать которые были обязаны бан и дворянство. Капитулы и аббатства — крупные землевладельцы — также отряжали конные и пешиеотряды, тажеобязан-ность лежала на свободных королевских городах. Не случайно поэтому во время войн против османов во главе войск оказывались епископы и аббаты. Наконец, появились наемные войска, оплачиваемые сословиями.
Во главе хорватского войска находился бан как главнокомандующий — капетан (capetaneus), но в некоторых случаях, согласно привилегии короля Матвея Корвина от 1477 г., капетана могли избирать сословия. Военный флот был наиболее сильным при Людовике I (XIV в.), который назначил хорватского адмирала (admiratus regnorum Dalmatiae et Croatiae). При Корвине была создана дунайская флотилия, в которой служили главным образом сербы-переселенцы [4].
Венгерско-хорватские короли на длительное время (XII - начало XV в.) унаследовали от хорватских борьбу за далматинские города. Главным претендентом на господство на Адриатике являлась Венеция, а в XV в. — Османская империя. По замечанию хорватского автора, «в жизни средневековых далматинских городов постоянно присутствовало страшилище Венеции»[5]. Так продолжалось сотни лет.
Приморские города. Славяне в приморских городах стали преобладать, по-видимому, с XII в. Ноони подвергались сильному культурному воздействию романского населения. Романо-далматинские диалекты сохранялись долго, особенно в элитарной среде, и являлись особым социальным признаком [6].
В XII—XI11 вв. формировались социальные и политико-административные структуры: патрициат и организованное знатью самоуправление городов (Большой совет, курия, магистратуры). Происходила кодификация права. Коммунальное управление вело к правовой замкнутости городов: верховный суверенитет менялся — он принадлежал то Венгрии, то Венеции или Византии, а внутренний порядок в городах оставался, как и свои законы. Коммунальное сознание обособлялось, жители идеализировали свое прошлое. Под «родиной» понимался город (мы — «сплича-не» и т. п.). Несмотря на славянизацию городов, эта замкнутость тормозила формирование единого этноса из горожан («латинян» — это назва-ние сохранялось, хотя масса говорила по-хорватски и носила славянские имена) и населения сельской округи (хорватов или «славян»),
«Хорватия», или Sclavonia, начиналась сразу за городом, «славянин» в городе — чужак, но становясь горожанином, превращался в «латинянина». Уже в XII в. все горожане — славяне, они имели право на все выборные должности, этническая рознь в городах источниками не отмечена, «латиняне» всмысле горожане остался как традиционный термин со времен византийского правления. Константин Багрянородный отмечал, что жители городов «и теперь зовутся римлянами». Общественное положение «славян» (сельского населения) было переходным: их то считали неотесанными (даже протестовали против их показаний в судах), то относились к ним с уважением. Но еше в конце XIII в. Сплит, Задар и Трогир договорились не иметь князя «из Склавонии». В этом проявлялосьстрем-ление сохранить далматинскую историко-культурную традицию: «мы — латиняне», «мы — далматинцы» , «у нас далматинский язык» (вдействи-тельности городской диалект). И мелосьдаже представление о родстве всех далматинцев. Чувству общности горожан-далматинцев способствовали частные деловые контакты, наличие собственности в других городах.
В эпоху венгерского владычества в сознании далматинских горожан совмещались городская, хорватская традиция с официальной государственной, но вместе с тем в городах жила память о былом политическом единстве далматинских городов, составлявших византийскую провинцию Далмацию. Это политическое единство в рамках провинции сказалось на этническом самосознании горожан и в обращении как к «общему» легендарному и историческому прошлому такого автора XIII в., как сплитский историк архидьякон Фома; в источниках жители городов именовались «далматинцами», «латинянами», «членами провициальногосообщества». В дальнейшем разная политическая судьба городов и развитие их коммунального устройства приводили к обособленности сознания.