История Индонезии - страница 57

на северо-восточной Суматре). Таким образом, перемены происходили уже на суматранских территориях Шривиджаи, и она неуклонно возвращалась к своим древним исходным рубежам. Возможно, шла борьба за главенство между основными суматранскими центрами — Палембангом и Джамби. Шривиджая неуклонно теряла прежние позиции на Малаккском полуострове. Так, в 1183 г. здесь появляется независимое государство во главе с буддийским монархом королем Трайлокараджей Маулибхушанавармадевой.

Судьба шривиджайских территорий во 2-й половине XII в. была переменчивой: сепаратистские устремления иногда подавлялись Шривиджаей, малайские территории в разной степени были готовы противостоять стремлению суматранского сюзерена сохранить старые связи. Если обратиться к известному трактату китайского чиновника Чжао Жугуа «Чжуфаньчжи» (Записки о заморских народах), составленному в 1225 г., но основанному во многом на более ранних материалах,, то можно обнаружить приведенный там список вассальных княжеств Шривиджаи. Их не менее 14, хотя, как считается, включены и такие, которые к началу XIII в. уже не подчинялись Шривиджае. Мы находим в этом списке малайские полуостровные территории (Паханг, Тренггану, Лангкасука, Келантан), батакские районы Суматры (северо-западные), крайний север Суматры (Ламури). Примечательно, что приводится и сам Палембанг (это, возможно, означало, что столичным районом стал Джамби). Так или иначе из этого источника становится ясно, что применительно к Шривиджае этого времени еще соответствовало действительности название, приведенное в арабских источниках — СрибузаКалах (Шривиджая — Кедах), то есть суматранско-малайская держава пока еще сохраняла чать малаккских территорий.

По-прежнему контролируя берега Малаккского пролива, Шривиджая могла пользоваться выгодами от торговли рядом ценных местных товаров и их перепродажи. В частности, в портах восточного побережья Малаккского полуострова, ближе других расположенных к путям, ведущим в Китай, собирались такие товары, как пряности, камфора, слоновая кость, сандаловое и лаковое дерево, воск, рог носорога, эбеновое дерево. В обмен на них из Китая шли фарфор, железные изделия и ткани, из других районов завозили сюда вино, пшеницу и рис. И не случайно в 1178 г. китаец Чжоу Цюйфэй в географическом сочинении о странах Южных морей писал о важном положении, занимаемом Шривиджаей на пересечении морских коммуникаций, и ставил ее на третье место после Даши (арабских стран) и Шепо (Явы).

Из вышесказанного следует, что утрата ряда имперских владений еще не означала для Шривиджаи одновременную потерю ее торговоэкономической мощи. Но общий рост возможностей торгового и военного флота других государств и сокращение береговой линии, подконтрольной Шривиджае, неизбежно вынуждали слабеющую империю прибегать к более силовым и менее экономически перспективным, а также чисто паразитическим методам морской и торговой политики. Уже упомянутый Чжао Жугуа в трактате 1225 г., называя Шривиджаю владычицей морских и сухопутных трасс, не преминул отметить такие приемы обращения шривиджайских властей с иностранными судами, которые нельзя расценить иначе как пиратские или каперские. «Если какой-то заморский корабль, плывущий мимо, не хочет заходить в порт Шривиджаи, то ее корабли, — пишет Чжао Жугуа, — нападают на него и убивают всех, находящихся на борту». Махараджа Шривиджаи постоянно поддерживал связи с вождями прибрежных и мелкоостровных пиратских гнезд и если не был заинтересован в их подавлении, то использовал их для подобных действий. Нетрудно предположить, что и пошлинная политика Шривиджаи принимала более жесткий характер, и было немало судов, пытавшихся, надеясь на превосходство в скорости, проскочить таможенные посты и избегнуть грабительского обложения груза.

В это время выросла доля упоминаний в документах о деревенских коллективах и о средних светских титулованных владельцах, вышедших из среды деревенского чиновничества. Из числа средних частных землевладельцев внимание привлекают