История ИП. История взлетов и падений одного российского индивидуального предпринимателя - страница 35

Минус у того образовательного проекта был только один: колено после каждой семичасовой смены синело и опухало до таких размеров, что я даже не мог снять штаны.

Отработав контракт, я вновь включился в маркетинговые баталии, делая все те же мелкие проекты с разными клиентами. В какой-то момент колено стало так сильно беспокоить, что я уже не мог терпеть и вынужденно лег на операцию. И сделал это в совершенно извращенной манере.

Мне предлагали провести полноценное оперативное вмешательство, но я выбрал усеченный вариант диагностического формата, когда мне не восстанавливали все, что требуется, а лишь работали с менисками. При варианте, в котором нужно делать что-то более серьезное, я бы выпал из рабочего ритма на очень длительный срок. Я не мог себе этого позволить, поэтому на операцию готов был выделить всего два дня.

За день до госпитализации в конце рабочего дня я зачем-то поехал на планерку в компанию по продаже строительных материалов к Денису, Сергею и основному учредителю. На ней я просидел до десяти часов вечера, из-за чего перед хирургическим вмешательством не поел, как того требовала процедура.

Это в полной мере отражало иерархию ценностей в моей жизни. На операцию я прибыл совершенно невыспавшимся, с ужасным самочувствием и к тому же голодным. Можете представить, как ощущал себя человек, не евший сутки, когда ему вводили спинномозговой наркоз.

На следующий день после процедуры из больницы я сразу же отправился на работу. В прямом смысле слова, даже не заехал домой. Представьте: вчера меня прооперировали, а сегодня я на костылях зашел в офис. По-хорошему, мне нужно было взять время на реабилитацию, но я не придавал этому значения.

Я был настолько сфокусирован на работе, что, лежа на операционном столе, рассказывал анестезиологам о том, что занимаюсь маркетингом. Дополнительно к спинномозговому наркозу мне ввели обычный, чтобы я замолчал, поскольку отвлекал врачей. Я этого не помнил, но через полгода после операции позвонил мой анестезиолог и заказал у меня логотип для своего проекта.

Такой подход к собственному здоровью имел печальные последствия: операция показала, что больше вреда мне причинило мое попустительство, чем травма. И если до хирургического вмешательства врачи говорили, что у меня разорван мениск, то после него речь шла и о разорванных связках, и об очень плохом состоянии сустава. Все можно было исправить за первую операцию, но я посчитал, что на это нет времени.

Когда стало ясно, что все намного серьезнее, я был не против что-то сделать с коленом. Проблема заключалась в том, что своей безответственностью я очень усугубил ситуацию, и легко отделаться уже не получалось. Мне нужно было дорогостоящее и травматичное хирургическое вмешательство по реконструкции связок.

Наша семья не рассматривала возможность делать процедуру в России, поскольку врачи говорили об очень плохом состоянии сустава и маловероятном успехе хирургического вмешательства. В Германии операция стоила от шести тысяч евро, что было абсолютно неподъемно.

Я вновь вынужденно сфокусировался на работе, и одной из целей были деньги на операцию. Это выглядело так, словно я проигрывал битву, чтобы выиграть войну.

Чтобы сделать колено, нужно было работать больше, но, чтобы коленному суставу не становилось хуже, требовалось работать меньше. Однако, если бы я сбавил обороты, операцию оплатить было бы невозможно, так же как и избежать, поскольку ситуация ухудшалась. Вот так сложно все обстояло.

Из всех травматичных для колена битв памятными были несколько.

Первый случай произошел во время открытия мебельного центра Bontempi. За несколько часов до церемонии мне позвонил Антон Владимирович и сказал, что ему нужно оборудовать для дизайнеров конференц-зал на сорок мест. Он забыл предупредить об этом заранее. В результате одного из контрактов у нас тогда был свой конференц-зал, где стояло ровно сорок стульев. Я принял задачу и решил, что перетаскаю их все в одиночку и сам же привезу. Не знаю, как мне пришла в голову эта идея.

Плохо было то, что стулья находились на четвертом этаже в конце сорокаметрового коридора, а лифт в здании отсутствовал. Я надел перчатки и собственноручно спустил стулья вниз, погрузил в родительский Infiniti, привез в мебельный центр, поднял на второй этаж, расставил, а в конце мероприятия проделал все то же самое в обратном порядке. Когда вечером я оказался дома, на колено было страшно смотреть. Оно болело, и никакая радость от полученных денег не ослабляла эту боль.