История Италии. Том II - страница 59
Несмотря на непродолжительность и столь бесславный финал, революция 1831 г. выявила — в сравнении с революциями 1820–1821 гг. — ряд новых черт, отражавших не только специфику социально-политических условий Центральной Италии, но и те тенденции, которые постепенно пробивали себе дорогу в национально-освободительном движении. Важная особенность революционных событий 1831 г. состояла в том, что решающую роль в них сыграли вооруженные группы гражданского населения, между тем как армия оставалась на заднем плане. В ходе революции ее участники, прежде всего в Папском государстве, отвергли основную политическую установку буржуазно-дворянских революционеров первых лет Реставрации, надеявшихся добиться соглашения с монархией на базе конституции. С низложением Франческо IV в Модене и лишением папы римского светской власти в большей части его владений была сделана — впервые в истории национально-освободительного движения в Италии — попытка ликвидации реакционных монархических режимов, предпринятая итальянскими революционерами собственными силами и по собственной инициативе, без давления или поддержки извне. Наконец, был намечен новый демократический метод решения вопроса о государственно-политическом устройстве путем созыва Учредительного собрания.
Революция в Центральной Италии, третья по счету революция, пережитая страной за одно десятилетие, наглядно показала, что не было ни одной части Италии, которая оставалась бы в стороне от освободительной борьбы. Вместе с тем революция 1831 г. завершала собой целый этап национального движения. Ее поражение означало крах старых методов заговорщического движения и развенчало в глазах многих патриотов стратегию сотрудничества с монархами как средства буржуазно-конституционных преобразований и достижения национальной независимости.
Новый этап национально-освободительного движения.
Мадзини и «Молодая Италия»
Поражение революционного движения в Центральной Италии вызвало резкое падение престижа общества карбонариев и отлив из его рядов многих приверженцев. Неудачи карбонаризма продемонстрировали порочность его заговорщической тактики и узко сектантских форм организации. Строгая засекреченность целей высших степеней и их изолированность от основной массы членов карбонарской организации вызывали глубокий разрыв между конечными целями общества карбонариев и задачами его повседневной практической деятельности, склонявшейся к политическому приспособленчеству. Сама сектантская организация тайных обществ становилась преградой для демократического развития[202]. Разочарование в карбонаризме широко распространилось среди патриотов, связанных с конспиративным движением, поскольку ставка карбонариев на либерально-конституционные преобразования в рамках отдельных монархических государств явно обнаружила свою несостоятельность. Среди участников революционного движения зрела мысль о необходимости новых форм и методов борьбы. Одновременно возникла настоятельная потребность в новой четкой программе национально-освободительного движения.
Монархическая ориентация итальянской буржуазии, которой она придерживалась как в наполеоновский период, так и в годы Реставрации, не принесла практических результатов: надежды на установление конституционных режимов и сотрудничество на их основе с государями не оправдались. Опыт показал, что в пределах отдельных государств либеральное и освободительное движение, не обладая достаточной силой, лишено шансов на успех. Это обстоятельство рождало мысль о необходимости объединения революционных и патриотических сил на всем полуострове и выдвигало на первый план идею борьбы за единую, независимую Италию.
Важным симптомом приближавшегося обновления итальянского демократического и национального движения явилось усиление республиканских и унитаристских настроений в среде итальянской политической эмиграции во Франции. Вначале 1831 г. в руководящей группе итальянских эмигрантов в Париже победило республиканское направление. В марте того же года патриарх итальянского подпольного движения Ф. Буонарроти в выпущенной им брошюре энергично высказался за единую итальянскую республику, отдавая ей предпочтение перед федеративным устройством