История Кольки Богатырева - страница 19

— Как докажете? — спросил Колька и у него, и начальник засмеялся.

— Хочешь предложить бежать втроем? — сказал он Кольке. — Не могу, понимаешь, работа. Но доказать…

Он сел за стол и что-то долго писал, нахмурясь, а потом поставил на бумажке треугольную печать и протянул ее Кольке.

А еще через день за ними приехал в Кавказскую Витькин отец.

Мальчишки теперь всегда верят Витьке — недаром же комиссаром избрали. И им теперь нравится даже то, что Витька считает отрадненский климат недостаточно суровым и, чтобы закалить себя, босиком ходит до поздней осени. Он даже в школу идет с ботинками под мышкой и надевает их у самого порога.

— А как же достанем адрес. Вить? — спросил Колька.

— Я нашу Иринку попрошу, — объяснил Витька. — Она же должна знать, да?..

Старшая Витькина сестра, Иринка, под мальчишку стриженная, работает в райкоме комсомола. С ней и правда можно, конечно, поговорить, только ухо при этом надо востро держать. А то получится еще, как в прошлом году. Целый месяц собирали мальчишки железный лом, Иринка все их подбадривала и каждый раз соглашалась, что металл пойдет на «Спутник имени Щорса». А когда сдали лом, выяснилось, что решено из него сделать «пионерский паровоз». Есть разница?..

— Спроси, конечно, — сказал Колька. — Только чтобы без всяких, да?

— Без всяких, — пообещал комиссар. — Я с ней после того, знаешь, месяц не разговаривал. Так теперь она меня уважает…

Скоро почти вся армия сидела на новеньком скрипучем диване в кабинете у секретаря Отрадненского райкома комсомола.

— Как у тебя с учебой? — спрашивал у Кольки секретарь, совсем еще молодой, не старше Саши Верткова, парень. — Надо, чтобы ты не ударил в грязь лицом перед тем, с кем будешь переписываться…

Губы у секретаря строго сжаты, но в глазах его Колька видит смешливые блестки. Зато сам Богатырев хмурится — что скажешь секретарю об учебе?..

И вдруг с дивана — голос Писаренка:

— Он, товарищ секретарь, первым в классе сельскохозяйственную практику закончил!

И как только Писаренок вспомнил об этом! Что верно, то верно. Это еще перед каникулами Колька взял себе отдельную делянку. Он брался сам прополоть ее и обещал попутно изучить, как сорняки влияют на развитие растений.

Как-то однажды мальчишки все вместе отправились на эту делянку. У кого были тяпки, те пололи тяпками, кое-кто пустил в дело сабли, и после этого о влиянии сорняков можно было не думать — больше всего, пожалуй, по той причине, что на той делянке влиять им было уже не на что…

— Практику первым закончил? — улыбнулся комсомольский секретарь. — Это, конечно, рекомендация… — И тут же как будто вспомнил что-то. — Да, школьная практика — это хорошо, а вообще в сельском хозяйстве, Николай, хорошо разбираешься?..

И опять встрял Писаренок:

— А как же, он в этом… лучше всех, да! Еще бы не понимает!..

— Отлично! Вот и отлично! — говорил секретарь, перебирая в ящике стола какие-то бумаги. Потом вытащил распечатанный конверт, протянул Кольке. — В таком случае — вот…

И когда ребята уже толпились у дверей, еще раз повторил:

— Только запомни, Николай! Тут в грязь лицом никак нельзя!

Когда они вышли из райкома, Колька бережно положил за пазуху голубой конверт с белыми рубчиками по краям, натянул на уши школьную фуражку и только спросил у мальчишек:

— Ну?!

Не сговариваясь, ребята понеслись по улице.

Армия без передышки примчалась к Богатыреву во двор, и только там, около палатки, запыхавшийся Колька осторожно достал из-под рубашки письмо.

Писаренок, который, наверное, подумал, что его работа не только писать, но и прочитывать все бумаги Колькиной армии, протянул было за ним руку, но Богатырев отстранил его:

— Слушайте!

Он вытащил из конверта бумагу и вдруг просиял: письмо было напечатано на машинке.

— Тут два письма! — громко зашептал Колька. — Ух ты, смотри…