История мафии - страница 6
Не следует думать, что эти «увечья» наносятся просто так. Они имеют вполне конкретный смысл, который понятен местным жителям. Так, например, по словам Микеле Панталеоне, камень во рту у жертвы означает, что этот человек был слишком болтлив. Если находят отрубленную руку, которая положена на грудь убитому, значит, это была рука вора. Совсем не все равно, у кого он украл: если бы он обкрадывал «других», то ему, конечно, ничего не сделали бы, но красть у члена мафии — это вещь непростительная. Если на шею убитому подвесили отрезанные половые органы, то это значит, что он изнасиловал или хотя бы просто пытался изнасиловать жену члена мафии. Случается также, что у человека вырваны глаза, которые кладут в кулак убитого. На сей раз это не болтун и не вор, а попросту хороший стрелок, который служил неправому делу, и т. д. Но чаще всего мафия даже не утруждает себя объяснением своих казней. Достаточно, если знают, что ее приговоры безапелляционны и никакой покровитель, никакая охрана, даже толстые стены тюрьмы не могут помешать привести их в исполнение.
Как и все тайные общества, мафия выработала свой собственный язык, своего рода арго, которое позволяет ее членам говорить на публике и не быть понятыми. Так, например, слово «туфа» (ныряние) означает револьвер, «гадду» (петух) — карабинера, «грашу» (грязь), как это ни странно, означает золото и т. д. Другие выражения стали знаменитыми: «у пиццу» и «амику ди л’амичи».
«У пиццу» — это сицилийское слово, которое означает «птичий клюв». Его молено встретить в выражении «замочить клюв», которое можно перевести выражениями «подмазать» или «дать чаевые». На языке мафии «у пиццу» приобрело смысл платы, которую Дон требует от крестьянина, дворянина или коммерсанта, если он обеспечивает им покровительство, «У пиццу» очень долгое время было главным источником доходов мафии как на Сицилии, так и в Соединенных Штатах, где ему дали название «рэкет».
По поводу выражния «амику ди л’амичи» — «друг друзей» — также много говорили. В своей книге «Мафия и наркотики» Микеле Панталеоне определяет его следующим образом:
«Это политический деятель, представитель свободной профессии, служащий, чиновник, который дал доказательство верности, солидарности с мафией. Это депутат, который обращается к министру, к префекту и начальнику полиции, полковнику карабинеров, а те в свою очередь переводят на другую работу подчиненного, который слишком усерден или слишком любопытен. Это присяжный заседатель, которому удается добиться оправдания подсудимого за недостатком улик… Это врач, который лечит подпольно… адвокат, прослывший мастером в искусстве сбивать с толку свидетелей и истца, и т. д.»
Как мы видим, список «друзей» длинный, а главное, сеть сообщников, в которых нуждается мафия, очень широкая и обходится ей очень дорого. Можно констатировать также простоту ее системы: терроризируя одних, она получает «у пиццу», благодаря которой может заплатить другим, «друзьям», послушным и необходимым служителям.
Однако словам мафия предпочитает молчание. Она имеет целый репертуар жестов, а если два члена мафии встречаются, пусть даже без свидетелей, то им незачем много говорить для того, чтобы принять самые важные решения, чреватые самыми серьезными последствиями. Объятия, гримаса, определенный способ потушить сигару, простое молчание в ответ на безобидный, но полный смысла вопрос — всего этого достаточно для того, чтобы договориться или отдать распоряжение о приговоре к смертной казни.
Вполне понятная цель такого поведения заключается в том, чтобы оставить как можно меньше следов. Эта навязчивая идея об уликах типична для мафии. Так, например, нередко случается, что сицилийские доны или американские боссы отказываются лично отвечать по телефону. Ко эта дополнительная осторожность является излишней. Их язык так непонятен и лаконичен, что даже, если бы стены их домов были «нафаршированы» самыми усовершенствованными микрофонами, не удалось бы узнать ничего компрометирующего. Легко понять, до какой степени эта «защитная стена» в сочетании с пресловутой «стеной молчания» затрудняет задачи полиции и тем более задачи органов правосудия. Одновременное отсутствие как свидетелей, так и улик делает члена мафии почти неуязвимым.