История моей жены - страница 63
— Да что ты говоришь? — глянул он на меня с подозрением. — Ишь ты, какой умник выискался! — съязвил он. — А я и не знал, честное слово.
Он уставился на меня, словно желая сказать:
— Плут ты, братец! Не иначе как задумал обвести меня вокруг пальца!
Затем, в отдельном кабинете гостиницы «Брайтон», со стенами, затянутыми красным шелком, я достал свое самопишущее перо и настрочил супруге следующее послание:
«Крохотулька моя! Я сейчас с Кодором, с ним же вынужден остаться и на ночь. Бизнес есть бизнес. А там — в страну диких голубей, в Бразилию, судя по всему, на полгода. >(Эти слова я подчеркнул.) Прежде, однако, на следующей неделе наведаюсь в Брюгге. Но еще допрежь того предстоит обмыть дельце — так требует мораль, ну и жизнь тоже. Надо же размягчить старого сухаря, поскольку сейчас, к сожалению, я целиком завишу от него. Стоит только ему захотеть, и все пойдет как по маслу. Далее: сегодня, пожалуйста, не зачитывайся заполночь, иначе будешь не в духе, когда я загляну к тебе под утро с охапкой солнечных лучей. Под стать Аполлону».
Закончив послание, я обратился к Кодору:
— Не желаешь ли передать поклон моей супруге?
— Как не желать, очень даже желаю. — И на оборотной стороне листка приписал: «Почтенного супруга вашего пытаюсь сделать женоненавистником. Старый черт: сэр Александер Кодор».
— Ты уж и сэром успел заделаться? — испуганно поинтересовался я.
— А ты и не знал? Уже целую неделю.
Однако быстро же у них эти продвижения получаются!
Словом, отправил я письмецо вместе со скромным букетом роз, какой удалось раздобыть в вестибюле гостиницы, затем подсел к столу и предался житейским радостям.
— Мясо, хлеб да вино — без этих трех вещей мне и жизнь не в жизнь, — объявил я компании. И должен заметить, людей завоевать не трудно, в особенности если есть у тебя к тому хоть какие-то способности. Да тут много и не требуется. Если перед вами толстяк, это можно обыграть. Или, ежели человек умеет подражать животным, скажем, ржать, как лошадь, что ли. У Кодора, к примеру, есть характерная плутоватая усмешка и этакие сладковатые морщинки в уголках глаз, делающие их похожими на изюминки. Представляете, какое впечатление это производит, вздумай Кодор клиента к его же собственной пользе склонять?
«Что ж, — подумал я, — сегодня я в состоянии покорить мир. Отчего бы и нет? В особенности, ежели тут эти дивные чаровницы!»
Для начала я продемонстрировал собравшимся, сколько я способен съесть и выпить. Кодор, кстати, меня и представил такими словами:
— Честь имею представить вам пожирателя устриц!
И, оборотясь к гостям:
— Прошу любить и жаловать: отважный капитан ван Малахольн. — И все рассмеялись. (Представлена была и «нахохлившаяся птица» — как потом оказалось, врач на пенсии.)
Однако, что гораздо существеннее, присутствовали в компании две очаровательные дамы, которые — хотите верьте, хотите нет, тотчас зачислили меня в свои любимцы и давай пичкать. Своими нежными ручками пододвинули ко мне уксус, горчицу и прочее, что требуется, и со смеху покатывались, на меня глядючи. Видать, душа просила озорства незатейливого, стосковались милые дамочки по невинным развлечениям. От аппетита моего пришли в восторг и принялись соперничать, кто из них ловчее сумеет приласкать меня и высмеять. Словом, в считанные минуты воцарилось за столом развеселое настроение, и Кодору это явно пришлось по сердцу.
— Капитан — парень что надо! — аттестовал он меня. — Ну а я, по крайней мере, хоть знаю теперь, как ему удается покорять женщин.
— Он действительно покоряет их? — уточнила одна из дам.
— Это не человек, а волшебник, — подхватил мой приятель. — Стоит прекрасному полу увидеть его на перроне, и красотки, все как одна, готовы соскочить с поезда.
Дамочки и вовсе покатились со смеху.
— И до чего же он огромный, — заметила одна из них не без страха в голосе. Со страхом, но и с интересом, — подобное нельзя не почувствовать. В ответ я, не поднимая головы и не переставая работать челюстями, лишь искоса бросил на них устрашающий взгляд.
— Уверяю вас, это сущий чародей, — повторил Кодор. — Ну-ка, расскажи нам, что ты умеешь, — обратился он ко мне. — Начать с того, что в нем четыре сотни фунтов веса, так сказать, нетто. Ей-богу, не вру! Съесть за один присест четырех гусей — ему раз плюнуть, а после закусить двумя десятками фаршированных колбасок, в уксусе. Вот так-то! Верно я говорю? — обратился он ко мне. Я холодно кивнул.