История одного сердца - страница 3

Степан Семенович хотел что-то ответить, но язык не повиновался ему, и он, медленно пробираясь сквозь толпу обратно к остановке, наконец-то дошел до нее и сел на скамейку под крышей этого сооружения. Так и не отдышавшись, но немного придя в себя, он встал и с большим трудом – начавшийся мелкий освежающий дождик немного помог ему – добрался обратно до двери своей квартиры, но попасть ключом в замочную скважину у него никак не получалось: руки дрожали.

– Вам помочь? – услышал он девичий голос.

– Да, если вам нетрудно, – шепелявя, почти не двигая губами, с трудом прошептал он.

Девушка, жившая двумя этажами выше, быстро открыла дверь и после того, как Степан Семенович вошел в квартиру, предложила:

– Может, скорую помощь вызвать?

– Нет, – ответил он. – Спасибо! Отлежусь сейчас: простудился.

Войдя в квартиру, он сразу же направился к кровати и, не сняв костюма, буквально упал на нее. «Наверное, на самом деле сильно простудился. Вчера, пока никого не было в офисе, он не выдержал духоты и включил кондиционер, чтобы хоть чуть-чуть освежиться. Услышав шаги приближающихся сотрудников, быстро выключил аппарат и вышел на улицу покурить. Лежа на кровати, он вспомнил, что с тех пор, как началась жара, особенно последнюю неделю, чувствовал себя слабым и даже значительно постаревшим. «Неужели старость? В мои-то годы? – подумал он. – А может, это нервное: приступ из-за острейшего чувства тоски и одиночества, которые продолжали только усиливаться со смертью жены, ведь прошло всего два месяца, как ее не стало».

Жили они с супругой душа в душу все годы. Она была моложе него, ее уход стал сильным ударом для Степана Семеновича. Нет-нет, да и звал он ее вслух по имени или набирал ее номер телефона, желая что-то сказать жене. И тут же вспомнив, что ее больше нет, он присаживался на что-нибудь, и к горлу подступал ком. «А еще у детей, оказывается, серьезные проблемы». Эти грустные воспоминания еще больше ухудшили его самочувствие. Степан Семенович позвонил на работу и, сославшись на простуду, предупредил, что дня два-три отлежится дома. Однако прошло два дня, а ему не становилось лучше.

На третий день Степан Семенович почувствовал, что грудь сдавило еще сильнее. Он наконец-то вызвал врача на дом по телефону, сказав в регистратуре, что чувствует слабость и ему трудно дышать.

– Температура повышенная? – спросили его.

– Нет, – ответил он.

– Тогда ожидайте врача в течение дня.

Положив на всякий случай градусник на стул рядом с кроватью, он стал лежа ждать врача. И хотя звонил он в поликлинику утром, врач пришла только к вечеру.

– Здравствуйте. Рассказывайте, что у вас случилось? – спросила она, даже не представившись и не сменив мокрую обувь на предложенные ей тапочки.

Выслушав жалобы больного и спросив о возрасте, тут же стала звонить по телефону:

– Маш, ты уже закончила работать? Домой собираешься? Задержись немного, сейчас пациент придет, надо кардиограмму сделать. Договорились? Фамилия Каширин. Да говорю тебе, что, может быть инфаркт. Через пятнадцать минут уйдешь? Успеет.

– Быстро одевайтесь и бегите на кардиограмму, вас ждут, – приказным тоном произнесла терапевт.

– Мне тяжело идти, за пятнадцать минут не успею.

– Подождет, раз обещала, – сказала врач. – Идите быстрее, поликлиника совсем рядом: всего-то через дорогу перейти.

Увидев, что больной согласен, она тут же ушла. Степан Семенович по натуре своей был человеком доверчивым, чем пользовались все его друзья и сослуживцы, и никогда в жизни ничем серьезным не болел, потому и опасности инфаркта себе не представлял. Поскольку он уже был одет, машинально взяв сумку через плечо, с которой ходил на работу, подошел к двери квартиры и тут только заметил рядом с полкой для обуви трость, оставшуюся от супруги, и решил взять ее с собой, о чем позже не пожалел, вспоминая не раз жену добрым словом. Задыхаясь, он старался идти как можно быстрее. Впрочем, если бы он мог наблюдать себя со стороны, то увидел бы, что плетется старческой походкой, опираясь на ту самую трость. Оказалось, что без нее он не прошел бы и десяти шагов: так его шатало.