История одного сердца - страница 8

– Кнопка экстренного вызова не работает? – спросил он.

– Работает исправно, как часы, – ответил Степан. – Вот только жарко очень, штору бы задернуть.

Пройдя мимо пациента, ничего не спросив больше, он задернул штору и спросил:

– Сердце как?

– Хорошо! Я его и не чувствую.

Мужчина подошел к кнопке экстренного вызова, нажал на нее, и не прошло пяти секунд, как медсестра стояла перед ним, спросив старшего:

– Что-то опять с приборами случилось?

– Идите за мной! – ответил тот.

И они ушли, скорее всего, туда, откуда прибегали все эти мальчики и девочки. Как только шаги стихли, раздалась приглушенная отборная брань, которую в переводе на нормальный русский язык можно пересказать так:

– Все собрались? – начал приходивший последним мужчина. – Так вот, не приборы мы чиним, а людей лечим, и сначала не на стрелки аппаратов надо смотреть, а выслушать, что пациенты вам говорят! Ведь вы довели больного до того, что он приборы отключать стал. Для чего? Всего-навсего для того, чтобы вы его от жары избавили, и штору на окне задернули…

Молодежь переглянулась, и каждый подумал о Степане что-то очень-очень плохое. Будучи человеком отходчивым, в дальнейшем он быстро установил дружеские отношения с медперсоналом, а вспоминая те случаи, когда молодежь до пота набегалась по коридорам, даже вместе смеялись.

«Равнодушие и черствость, а то и грубость к больным, в городских больницах дело обычное. Хорошие, да еще и квалифицированные врачи почти все ушли в платные фирмы, а на их место пришла молодежь из провинции без опыта и с соответствующим воспитанием. Младший персонал приезжает дежурить вахтовым методом: договариваются между собой. Не ездить же на работу каждый день по двести-триста километров», – вспомнил Степан один из разговоров с медсестрой. «Намекнул бы врачу скорой помощи о деньгах, может быть, в лучшую больницу отвезли бы?» – подумал Степан, но тут же выбросил эту мысль из головы: не то воспитание, чтобы взятки предлагать.

На четвертый день, как раз перед завтраком, к Степану в палату вошел сам заведующий, Исаак Иосифович, с группой студентов медицинского института. Заведующий отделением, оказывается, был еще и профессором медицинского института.

– Встаньте так, чтобы вам были видны показания приборов над пациентом, – сказал Исаак Иосифович. – Потеснитесь-потеснитесь, и полная тишина. Смотрите на приборы: явные признаки недавнего инфаркта! А теперь подождем, пока пациент поест.

Степан съел свою кашу и услышал:

– Видите? – сказал Исаак Иосифович студентам. – Показания приборов меняются: вроде и не было инфаркта. Я в этом так за четыре дня и не разобрался. А показал я вам этого пациента, чтобы вы были готовы ко всяким неожиданностям в нашей профессии и понимали, что организм каждого пациента имеет свою специфику. Пойдемте дальше.

Все это время Степан чувствовал себя героем дня и потом еще долго гордился, что он отличается от других пациентов.

Между тем на выходе из палаты заведующий сказал ему, что сегодня его переведут из реанимации в общую палату, где он пролежит еще недели три.

Степан сразу же вспомнил о сигаретах, лежащих в его сумке, и повеселел. Действительно, на коляске – вставать ему не разрешалось – медбрат перевез его в общую палату, находящуюся на этом же этаже, но только в другом конце коридора. Пока его везли, он смотрел по сторонам и запоминал, где находятся туалет с ванной комнатой, пост дежурной сестры по этажу и, главное, запасная лестница на этаже – так называемая пожарная, где наиболее вероятно можно будет покурить. Палата его находилась в самом конце коридора, довольно далеко от дежурного поста и напротив туалета, ванной комнаты и запасной лестницы, куда, как он успел уже заметить, нет-нет да и, стараясь быть незамеченными, ходили пациенты кардиологического отделения, что его очень порадовало. Тут же пришла санитарка, застелила свободную кровать и предупредила, что вставать ему еще нельзя, и, поставив под кровать утку, так ненавистную Степану, удалилась, обещав принести ему тапочки (про пижаму она скромно умолчала, будто и не услышав заданный пациентом вопрос).