История одной истерии - страница 3

– Катерина, если ты хочешь получить свое заветное дело, – Жорик, конечно, знал о моей мечте, – то забудь про занятное чтиво о том, как угодить клиенту. Будь профессионалом, и люди сами к тебе потянутся. Веди себя солидно, а не приветливо! – Детектив Собаневский вспомнил, что обожает поучать. – Зачем мы поменяли квартиру? Зачем поселились на первом этаже? Зачем превратили свое жилище в офис и даже наш любимый диван заменили на складывающуюся в шкаф кровать? Правильно! Чтобы клиенты приходили к нам. Понимаешь? – Он говорил почти по слогам, считая, что смысл сказанного так быстрее до меня дойдет. – Не мы к ним, а наоборот… Нет, если хочешь, разъезжай, конечно, по всяким театральным студиям, но я в этом участвовать не буду. Если сумасшедшая режиссерша – а других режиссерш, уверяю тебя, не бывает – ленится ехать к нам, значит, у нее недостаточно мотивации и дело ее – сущий пустяк. Вся эта братия со своими примитивными любовными шашнями и склочными, лежащими на поверхности войнами за роль – а других историй в театральной среде, уверяю тебя, быть не может – пьет много крови и мало платит. Короче, дело этой твоей дамы наверняка выеденного яйца не стоит. Кстати, о яйцах, – тут Георгий заговорил совершенно другим тоном, – не позавтракать ли нам? Омлет или яичница – вот в чем вопрос!

– Мы уже завтракали! – напомнила я про утренний кофе с йогуртом. Мания величия сделала Георгия поразительно прожорливым.

– Да? Извини, я не заметил.

Выразительно постучав кулаком по лбу, я отправилась готовиться к визиту. Посещение театра – занятие, требующее кропотливых сборов. В глубине души я уже решила во что бы то ни стало взяться за дело режиссерши – каким бы там оно ни оказалось – и довести его до конца. Назло Георгию. Любовные шашни и войны за роль? Пусть! Можно подумать, постоянные клиенты, курируемые Георгием, обращаются в детективное агентство с другими проблемами. Называют это, правда, «семейными тайнами» или «наведениями справок для бизнеса», но суть от этого не меняется. У дела сумасшедшей режиссерши, между прочим, куда больше шансов оказаться сложной и значительной историей, где от детектива потребуются не только связи в полиции и навыки за кем-то следить, но и – вы не поверите! – интеллект. Впрочем, я уже сомневалась, что Георгию по-прежнему были интересны такие дела.

– Послушай, – Жорику было скучно питаться в одиночестве, поэтому он пришел с тарелкой в мой кабинет, служащий ночами нашей спальней, и принялся ронять крошки на ковровое покрытие. – Я тут подумал – может, нам на самом деле пора размножаться… ну… расширяться.

Мое отражение в зеркале нелепо застыло с кисточкой для туши в руке.

– Ты о чем? – с трудом выдавила я из себя. – Видишь, мне даже накраситься некогда.

– В том-то и дело! – обрадовался нашему внезапному взаимопониманию Жорик. – Нам обоим некогда, плюс ты всерьез, как умалишенная, играешь в эту свою воображаемую секретаршу. Короче, чтобы не вынуждать тебя врать и дальше, думаю, нам пора завести штатного ассистента. Кто-то же должен делать мне кофе, когда ты шатаешься по театрам…

– И ты рискнешь оставлять квартиру на постороннего человека? – удивленно переспросила я, памятуя о Жорикиной подозрительности. – И согласишься платить зарплату сотруднику, понимая, что мог бы потратить эти деньги на свои дурацкие девайсы для прослушки и слежения или на какие-нибудь цацки для машины? Правда? Дорогой, это так мило!

– Эх, – тяжело вздохнул Георгий, явно уже сомневаясь в конструктивности своей идеи. – Даже не знаю, что на это сказать.

Снова зазвонил телефон.

– Детективное агентство Order! – Жорик схватил трубку, совершенно автоматически повторяя мои щебечущие интонации, но тут же опомнился: – Тьфу! В смысле, детектив Собаневский у телефона.

– Георгий, здравствуй! – Звонила моя мамочка, причем явно во взвинченном состоянии. – Если там поблизости наблюдается моя дочь и ты от ее пребывания рядом еще не близок к нервному срыву, то передай ей трубку, пожалуйста.

– Да, мамочка, – как можно спокойнее отозвалась я.

«Меня окружают сумасшедшие, – мысленно пожаловалась я сама себе. – У одного – звездная болезнь, у другой – хроническая истерика!»