История папства - страница 9

Выйдя за пределы Палестины, христианство – если оно не желало превратиться в незначительную иудейскую секту – должно было порвать с еврейскими (иудаистскими) корнями. (Это и был первый акт высвобождения, разрешения.) Однако разрыв происходил нелегко. Многие евреи-христиане (которые в соответствии с традицией считали своими лидерами Петра и бóльшую часть апостолов) не приветствовали сдвиг общей миссии в сторону языческого – главным образом эллинистического – мира. Поэтому соблюдение Моисеевых законов они считали обязательным и для язычников, обратившихся в христианство. Дальнейшее распространение христианства, таким образом, натолкнулось на сопротивление самих евреев. В то же время к христианам присоединялось все больше людей не из числа евреев (их и называли язычниками). Это благоприятствовало укреплению того направления в христианстве, которое связано с именем апостола Павла (паулианство). Павел не требовал соблюдения законов Моисеевых ни от евреев, ни от перешедших в христианство язычников; более того, он считал это вредным.

Проблема отношения к иудаизму отражается в сюжете о так называемом апостольском соборе, созванном, как утверждается, в 49 г. от Р. Х. в Иерусалиме. Председательствовал на соборе якобы сам Петр. Созвать собор потребовалось из-за разгоревшейся в Антиохии полемики, обязаны ли крещеные язычники соблюдать еврейские законы. Совет апостолов, то есть орган коллегиального руководства церковью, решил: нет, не обязаны! Значимость Иерусалимского собора не только в принятии этого решения, но и в том, что он проливает свет на роль Петра, претендующего на верховенство. Однако собор как орган коллегиального руководства принял свое решение вместе с Петром: церковь монархического типа тогда еще не сформировалась.

Вторая Иудейская война (116–117) ускорила разделение иудео-христианства и паулианства. Евреи-христиане оказались в численном меньшинстве. Последний толчок к разрыву дало восстание под предводительством Бар-Кохбы, вспыхнувшее в 132 г. и утопленное в крови в 135 г. Волна репрессий, последовавшая за подавлением восстания, побудила крещеных отказаться от всего, что у них было общего с евреями. «Поворот этот стал решающим: он открыл перед христианством возможность полностью отказаться от племенных, этнических рамок и распространить свое влияние на все народы, входившие в состав Римской империи»[12]. Согласно нынешней точке зрения, утвердившейся в богословии после II Ватиканского собора, книги Нового Завета позволяют проследить степень расхождения (допускающего тем не менее конвергенцию) между Иерусалимской матерью-церковью и паулианскими общинами, демонстрируют желание сохранить единство церковной иерархии и веры, то есть показывают процесс осознания сушности папского служения. Следовательно, апостола Петра с точки зрения теологии можно с самого начала рассматривать как папу; то же относится к его преемникам.

Эмансипируясь от иудаизма, христианство встретилось с эллинизмом, – это и обеспечило ему универсальность в масштабах всей империи. (Скажем, Библия в империи вначале получила распространение на греческом языке.) С расширением Римской империи ускорилось проникновение в нее восточных (гностических) религий; этот процесс достиг апогея во II в. н. э., то есть в период быстрого распространения христианства. Стержневой мыслью в мистериальных религиях – как и в христианстве – было трансцендентное ощущение искупления и обретения свободы. Такого рода эллинистические мистериальные религии создавали идеологическую базу для социальных волнений в провинциях.

Во второй половине I в. именно эллинистические общины стали центрами распространения христианства. Первая древняя церковь, состоявшая из греков, возникла в Антиохии. Однако христианско-античную культуру выпестовала египетская Александрия, последний бастион восточноантичной философии; она же наделила мощным зарядом энергии все более романизирующееся христианство, обеспечив ему экспансию на новые территории. Когда христианство из еврейского гетто хлынуло в эллинско-римский мир, символическим выражением этой тенденции можно считать то, что после разрушения в 70 г. Иерусалима функция первенства переходит к церкви столицы империи, Рима. Правда, первым опорным пунктом в экспансии христианства, возникшего на Востоке, в Италию и в западный мир стал все же не Рим, а латинизированная африканская провинция Карфаген.