История Рай-авеню - страница 5

Они попрощались с ним громкими голосами. Он ушел, и они снова в ее распоряжении. Она тотчас велела им закрыть коробки с конфетами. Она не позволит, чтобы в ее классе кто-то ел. Они сразу же подчинились, сложили руки перед собой.

— Я пожелаю вам святого Рождества. Надеюсь, что вы отложите игры и подарки, которые приготовили для вас родители, на потом, а сначала подумайте, какое значение имеет этот день. Подумайте о том, Кто родился в этот день. И о том, как Его мать оказалась без крова в холодную ночь. И о том, где родился наш Господь и какова была Его жизнь. И, в особенности, задумайтесь после посещения радостной мессы в честь рождения нашего Спасителя о том, каков был конец земных странствий нашего Господа. Подумайте о его Распятии. Празднуя рождение святого младенца, никогда, никогда не забывайте о Его смерти от рук Его врагов, евреев.

Ее холодные колючие глаза часто-часто моргали под мутными очками. Она казалась совсем беспомощной, когда ее взгляд остановился на Меган Маги. Она резко повернулась и, не глядя на класс, замерла на месте, в то время как раздался звонок, означающий, что уроки окончены. Никто в классе не пошевелился и не издал звука. Никто не посмел. Наконец она решила, что пора повернуться к ним лицом и разрешить им покинуть класс. Их ждали рождественские каникулы. Они потихоньку взяли в раздевалке свои пальто и вышли из комнаты.

Сестра Мэри Франсез стояла у окна и смотрела, как они шумно и радостно выбегают на улицу, задрав головы к небу, откуда падал снег. Она крепко закрыла глаза и начала читать молитву.

Уилли Пейсек ненавидел людей больше, чем кто-нибудь другой на земле. Ненавидел их холодной, клинической ненавистью, и на это у него была своя причина. В своей памяти он держал всех, кто когда-либо обидел его, и мог сразу же вспомнить любого и припомнить ему любую свою обиду. Он почти не делал разницы между обидой физической и обидой эмоциональной. Для него это все равно. Он все запоминал и всегда был готов отплатить обидчику той же монетой.

Для него было важно, чтобы каждый его обидчик знал, что когда-нибудь маленький Уилли Пейсек обязательно отомстит.

Он ненавидел всех своих учителей, за исключением одного. Они все приняли в его воображении очертание одного большого человека неопределенной формы, одетого в черное, над лбом которого была белая полоска. У человека было злое, искривленное лицо, выцветшие глаза под очками без оправы, а губы плотно сжаты. Голос у него был всегда обвиняющий, как будто единственной его целью в жизни было накрыть какого-нибудь ребенка, размышляющего о чем-то греховном. Учителя отлично знали, на это у них особый дар, как проникать в душу несчастного ребенка. Обычно таким несчастным ребенком был Уилли Пейсек.

Сам его внешний вид вызывал у них неодобрение. Он был худым мальчиком с лицом землистого цвета, с жидкими волосами на голове, которые всегда были плохо пострижены и казались грязными. Его одежда никогда не сидела на нем как надо. Она была или слишком большой и с чужого плеча, или его собственной, но заношенной до дыр. Его носки вечно висели на его разношенных туфлях, обнажая похожую на рыбную чешую кожу на лодыжках.

Он был всегда неопрятным, и это не та нормальная неопрятность, которая свойственна всем мальчишкам, потому что они постоянно возятся друг с другом, нет, он был грязный и зловонный, так как не уделял никакого внимания личной гигиене. Особенно его шея многократно привлекала внимание учителя: аккуратно подрезанные ногти то и дело вонзались в нее. Начиная с первого класса, учителя постоянно раздвигали его похожие на жгуты соломы волосы двумя ручками в поисках насекомых. От монашек исходил особенный запах — они пахли плесенью. Он иногда задумывался над вопросом, родились ли они с этим запахом, или этот запах появляется у них после того, как они становятся монахинями.

Уильям знал, что монахини не рождаются монахинями. Он знал, что сначала они были девушками, и что под черными одеждами и вуалями кроются женские тела.

Уильям знал много такого, чего не знали другие дети.

Единственной учительницей, которая когда-либо нравилась ему, была сестра Мэри Катерайн, которая учила его во втором классе. Она была самой молодой из всех сестер, и в ее бровях и в светло-голубых глазах, розовых щеках и полных красных губах чувствовалось здоровье молодости. Ее руки прикасались к вам, а не щипали, не толкали и не били вас. Они не сжимались в твердые кулаки, которые стучали по вашему лбу. Они не били вас неожиданно по затылку сзади, так что вы влипали лицом в тетрадь, разливая при этом чернильницу, и все это только из-за того, что вы на минутку отвлеклись.