История русского языка в рассказах - страница 57

Тем не менее есть и нечто новое, по сравнению с более ранними, еще дописьменными временами. Новое в том, что это неопределенное и расплывчатое отношение очень условно по самому своему характеру, но тем не менее оно используется всеми говорящими на русском языке. В самом деле, можно ведь принять и обратный порядок слов, сначала часть, а затем целое, т. е. не капуста листие, а, наоборот, листие капуста. Именно такова последовательность этих слов в современном нам русском языке. Но язык выбрал то. что выбрал, а эта условность и обязательность выбора конструкции и есть первый шаг в развитии грамматических связей. Общеобязательность, принудительность выбора это уже язык, а не речь.

Похоже на печатание фотографий. Вот в ванночке с проявителем показались контуры снимка, они — уже почти готовая фотография. Все есть: и четкость, и глубина изображения, и рамка. Но есть только для вас, сидящего перед увеличителем. Другие никогда не увидят этой фотографии, если вы не промоете отпечаток и не закрепите изображение как следует. Так и в нашем случае. Развитие человеческой мысли дошло до осознания разницы между частью и целым, а грамматика еще не давала средств закрепить это открытие, сделать его всеобщим достоянием. Смысловой центр сочетания выделен, а грамматический еще нет. На первых порах стали связывать центр мысли с началом сочетания, но ведь и начало-то сочетания тоже относительное понятие, в быстрой речи и не уследишь, где оно. Требовались какие-то более определенные рамки выделения. Какие именно, об этом потом, а сейчас еще несколько примеров. 

Вот такой: куплены нити на шитье на шубы ‘куплены нитки на шитье шубы’. Действие (шитье) и объект этого действия (шуба) выступают как равноправные элементы мысли.

И еще: сено косят боло́тце ‘сено косят на болотце’. Объект действия и место его нахождения также равноправны по отношению друг к другу. Сено на болотце — сено косят — косят болотце. Мысль не едина и не закопчена. Перед нами как бы параллельное движение мысли, захватывающее все предметы и действия и выстраивающее их в общий ряд.

Но то, что я сейчас сказал, относительно просто; легко сообразить, о чем здесь речь. С тем же сеном может случиться история и посложнее. Не угодно ли?

Того же дни взято у крестьян у запольских за пожню за рель за сено за греблю и за метание и за вожение за 101 год 6 рублей московских.

Что же тут главное, что — неглавное? За голову схватишься. Перед нами, разумеется, не однородные члены предложения, как может подумать всякий, незнакомый со значением приведенных слов. Пожня — место, где косят или жнут, рель — заливной луг у реки, где бывает самая лучшая трава, а следовательно, и сено. Остальные имена существительные обозначают последовательные этапы работы: сено нужно сгрести (гребля), сметать в стога (метание) и вывезти (вожение). (7)101 год по старому летосчислению, по-нашему это 1593 год. А теперь будьте внимательны: семь сочетаний с предлогом за мы можем разделить на три группы не связанных друг с другом слов.

За 101 год — это само по себе сочетание указывает на время действия. Такие сочетания и теперь обычны, например: тройка за первое полугодие.

Вторую группу сочетаний выделяет сам писец, он дважды пишет и за. Значит, в его представлении гребля, метание и вожение объединены как части общего действия (...и ...и). Все остальные части текста легко членятся — легко для читателя конца XVI века, но с трудом для нас. Хотя и для нас древние представления, выраженные такими сочетаниями, уже частично понятны. Это часть и целое (за пожню за рель значит ‘за пожню на рели’), действие и его объект (‘за греблю, и за метание, и за воженье сена’). Новым для нас является то, что действие и время протекания этого действия (за сено за греблю... за 101 год), как и во всех прочих случаях, не зависят друг от друга: действие само по себе, и время действия также само по себе, объект действия опять-таки сам по себе, а вот часть и целое — нет: часть — всего лишь часть целого, и разъединить их ни в коем случае нельзя.

Да и порядок следования главного и неглавного здесь уже переменился. Такая перемена вполне допустима, поскольку все предложение нашпиговано предлогами и каждый член этого предложения отделен от другого предлогом. Итак: ‘...за пожню на рели, а также за греблю, метанье и воженье сена в течение 101 года...’ Расшифровка текста отняла у нас не так уж много времени, что же касается его автора, то ему и без того все было ясно, как день: кто же вокруг него не знает, что такое