Исторія Русской Церкви - страница 13

[3]), бывшій любимой книгой въ старой Руси. Въ Патерикъ вошло и повѣствованіе Несторово о Пр. Ѳеодосіи.

“Русская Церковь”, пишетъ архіепископъ Филаретъ Черниговскій, “какъ дщерь греческой Церкви, приняла христіанское ученіе въ томъ самомъ видѣ, въ какомъ содержала оное православная восточная Церковь, въ томъ видѣ, въ какомъ изображалъ его западу великій патріархъ Фотій, бывшій для всѣхъ славянъ образцомъ лучшаго образа мыслей. Послѣ вѣковыхъ споровъ, стоившихъ жизни и крови тысячамъ, ученіе слова Божія въ X вѣкѣ получило въ общемъ понятіи членовъ Церкви опредѣленный видъ, и Церкви русской оставалось наслаждаться плодами кровавыхъ трудовъ православія. Это уясненное понятіе объ откровенной истинѣ, это проникновеніе освящающею истиною видимъ въ сочиненіяхъ русскаго учителя вѣры — бл. митр. Иларіона: преимущественно же въ его исповѣданіи вѣры”.

Иларіонъ былъ священникомъ села Берестова, гдѣ былъ дворецъ вел. князя и гдѣ, по примѣру отца, любилъ жить Ярославъ, обогащая храмъ и его причтъ дарами своего благочестія. Тогда уже Иларіонъ былъ извѣстенъ какъ “мужъ благій и книжный и постникъ”. Не довольствуясь отправленіемъ священническаго служенія, онъ изъ Берестова ходилъ на уединенный холмъ днѣпровскій, покрытый тогда лѣсомъ. Выкопавъ въ горѣ двухсаженную пещерку, онъ удалялся въ нее отъ шума житейскаго. Здѣсь онъ уединенно пѣлъ часы и тайно молился. Такіе подвиги, ставшіе все же извѣстными, расположили къ нему благочестиваго Ярослава и возвысили его въ глазахъ народа. Въ 1051 г. избранный и посвященный въ митрополиты, онъ не оставлялъ строгой жизни. Въ сочиненіи своемъ о законѣ и благодати Иларіонъ объясняетъ взаимное отношеніе закона и благодати типическою исторіей Агари и Сарры, далѣе показываетъ всемірное значеніе христіанства и мѣстное Моисеева закона; затѣмъ излагаетъ основную мысль христіанства — соединеніе Божества съ человѣчествомъ въ Іисусѣ Христѣ.

Похвала Владиміру — одушевленное изображеніе Иларіономъ заслугъ и свойствъ равноапостольнаго вел. князя. “Встань отъ гроба твоего, честная главо!” писалъ онъ въ заключительной части своего слова. “Встань, отряси сонъ! Ты не умеръ, но спишь до общаго всѣмъ возстанія. Встань, ты не умеръ. Не свойственно умирать тебѣ, когда увѣровалъ ты во Христа, жизнь всего міра. Встань, отряси сонъ, возведи очи и посмотри, какъ Господь, сподобивъ тебя почестей небесныхъ, не оставилъ тебя безъ памяти и на землѣ. Встань, посмотри на сына твоего Георгія, посмотри на кровнаго своего, посмотри на возлюбленнаго своего!.. Встань, посмотри на внуковъ и правнуковъ твоихъ, какъ они живутъ, какъ Господь хранитъ ихъ; какъ содержатъ они благовѣріе, тобою преданное, какъ часто посѣщаютъ святые храмы, какъ славятъ Христа, какъ покланяются Его имени. Посмотри и на городъ, сіяющій величіемъ, посмотри на процвѣтающія церкви, посмотри на возрастающее христіанство; посмотри на городъ, освящаемый и блистающій иконами святыхъ, благоухающій фиміамомъ и оглашаемый святыми и божественными пѣснопѣніями, и видѣвъ сіе все, возрадуйся, возвеселись и восхвали Благого Бога, строящего все сіе”. Въ исповѣданіи вѣры Иларіонъ излагаетъ свое пониманіе догматовъ вѣры. Пространнѣе, чѣмъ другіе, изображаетъ догматы о Святой Троицѣ и о воплощеніи Сына Божія. Вѣру понималъ Иларіонъ ясно, точно и превосходно; его исповѣданіе дѣло не одной мысли, а дѣло всей вѣрующей души. (архіеп. Филаретъ).

Къ описываемому времени составлены были также житія: Пр. Антонія Римлянина, написанное преемникомъ его по игуменству Андреемъ, Пр. Авраамія Смоленскаго, написанное ученикомъ его Ефремомъ и Свв. Леонтія и Исаіи Ростовскихъ.

Составлено было также игуменомъ Даніиломъ, черниговскимъ уроженцемъ, описаніе паломничества въ Святую Землю, бывшее самымъ употребительнымъ чтеніемъ благочестивыхъ людей. Онъ былъ въ Іерусалимѣ послѣ перваго крестоваго похода (Іерусалимъ былъ взятъ въ 1099 г.), приблизительно въ 1106 - 08 г. г., былъ обласканъ королемъ Балдуиномъ I, видѣлъ тамъ много русскихъ путешественниковъ, въ теченіе 16 мѣсяцевъ осмотрѣлъ всѣ святыя мѣста, видѣлъ на Пасху чудесное схожденіе огня ко гробу Господню, молился о русскихъ князьяхъ, боярахъ и своихъ духовныхъ дѣтяхъ, записалъ имена ихъ при гробѣ Господнемъ и повѣсилъ лампаду — “кандило стклянное” — съ чистымъ “масломъ древянымъ” отъ Русской земли. Спустя около ста лѣтъ послѣ игумена Даніила, архіепископъ новгородскій