История руссов. Варяги и русская государственность - страница 18

недоумие!

Отдав должное в оценке не только ученой, но и гражданской деятельности наших историков, оставив в стороне связанную с этим горечь досады, извинившись перед читателем за, может быть, слишком резкие выражения («dixi et animam laevavi!» – «я сказал и облегчил душу», лат.), – обратимся к рассмотрению того, какова же была первая страница русской истории в действительности и в чем заключаются ошибки принимаемой почти всеми до сих пор концепции.

Текст русского перевода продолжателя хроники Георгия Амартола гласит: «Царь же на агаряны изыде, воеват Оорифанта в Констянтине граде оставивь. Дошедшу же ему Чръныа рекы глаголемы, и се абие весть ему епарха посла, яко Русь на Констянтин град идут, Аскольд и Дир и тем царь прочь не иде. Русь же, внутрь суда вшедше, много убийство христианом створиша и пришли бо бяху в двоюсту лодей, Констянтин град оступиша. Царь же дошед едва в град вниде, и с патриархом Фотием к сущий церкви святыа Богородица Влахерне, и абие пакы всю нощную молбу створиша, и имя же се приат место некоторому князю скифянину родом, Влахерну нарицаему, ту ему убиену бывшу. Паче божественную святыа богородица ризу с песньми изнесше, в мори скуть омочивше. Тишине же сущи и морю укротившуся, абие буря с ветром въста, и вълнам велием въздвигшимся за собь, безбожных Руси лодиа взмяте и к берегу привержени избиени, яко мало от них от таковыа беды избегнута и в своаси с побеждением възвратишася».

Если мы сравним этот отрывок с соответственным местом русской летописи, бросится в глаза, что летопись почти слово в слово переписала сообщение; только подчеркнутые слова (см. выше) являются дополнением, а место о Влахерне чуть сокращено.

Указанное сообщение состоит из двух частей: фактической и фантастической. Последняя описывает торжественное омочение риз Богоматери в море и, как следствие, бурю, разметавшую ладьи «безбожных россов».

Если мы обратимся к речи патриарха Фотия, бывшего главным действующим лицом в торжественной процессии с иконой, то не найдем в ней ни слова о буре. Совершенно естественно, что если молебствие вызвало ее, то уж кому-кому, а Фотию были все основания приписать бурю действию молитв, но он, говоря о процессии, ни слова не говорит о буре, а приписывает удаление руссов неизвестной причине. Очевидно, история с бурей совершенная фантазия.

Если мы обратимся, однако, к церковным источникам, то поймем и происхождение этой легенды. Как известно, в практике православной церкви существует особое молитвословие Богородице – «Взбранной воеводе победительная», в которой она прославляется за спасение Царьграда от врагов. Основание этому молитвословию дано совершенно иным, но сходным по обстоятельствам событием.

Проф. К. И. Зайцев в книге «Киевская Русь» (Харбин, 1942) пишет: «Память о чудесном избавлении Царьграда живет поныне в церковном богослужении: возникшее по аналогичному поводу, именно в 626 году, когда на Царьград напали авары (а среди них под именем скифов и славяне)».

Таким образом, греческий хронист соединил в одно два похожих события, перенеся подробности более раннего на более позднее и упустив из виду сообщение Фотия об этом же событии, хотя он же его и упоминает.

Неизвестный греческий хронист не заметил даже неувязки в своем сообщении: если руссы вошли во внутреннюю гавань Босфора («Суд»), то они должны были оказаться в полной безопасности от бури, – совершенно очевидно, что эта подробность взята из событий 626 года. Русский летописец-монах, заимствовавший эту историю, несомненно привел ее в религиозных и поучительных целях, ибо симпатии его явно на стороне греков-христиан, а не на стороне соплеменников, ибо те в описываемое время были язычниками.

Одно дело, разумеется, быть монахом XI века, а другое – ученым историком XIX и ХХ веков. Однако в этом вопросе между ними оказалось необыкновенно трогательное единение: религиозные басни русские историки предпочли точным историческим данным. Даже новейший советский комментатор летописи (Д. С. Лихачев, 1950) в весьма обширном и местами весьма дельном комментарии к ней не счел долгом сообщить ни слова, что это известие летописи совершенно ошибочно.