История с Малыми Тмутараканями - страница 12

Мстислав Тмутараканский, сын Владимира Святославовича, которого былины прозвали Красным Солнышком, брат Владимира Ярославовича, которого, позже, нарекут Мудрым. Мстислав с ним вступит в борьбу, за Киевский престол, разобьёт в каком-то сражении, но почему-то сядет не в Киеве. Братья поделят Русь. Ярослав останется править в Киеве, к славе будущей, русской, а Мстиславу отойдут южные земли, по левому берегу Днепра. Он станет князем Черниговским и Тмутараканским. Где находится Тмутаракань? Сейчас этого города нет, а вот раньше, во времена древней Руси, стоял он на побережье Черного моря, кажется, недалеко от современной Тамани. Тамань и Тмутаракань, что-то похожее в звучании есть. Милый, старый профессор, мог говорить о «Слове про Игоря и его полк» часами, не останавливаясь. Спасибо, что хоть что-то отложилось в памяти.

Юлиан погладил себя по голове.

— Не пуста моя коробочка, есть в ней ситец и парча, — пропел он и тут же удивленно присвистнул. — Тмутаракань, Мстислав, степняки, которых зовут половцы. Нет, быть такого не может, потому что уже было.

Тонкий девичий голос окликнул Студента.

— Юлиан, я тебе кваску принесла и хлебца горячего.

Студент вздрогнул и посмотрел вниз, там стояла прекрасная утренняя незнакомка обладательница янтарных глаз.

— Иду. — Напоследок окинув взглядом окрестности, нет ли какой опасности, спустился вниз.

Девушка протянула ему холодный кувшин и узелок с хлебом.

— Вот, отведай, добрый молодец, — красавица озорно улыбнулась.

Юлиан приложился к горлышку кувшина, отпил кислый, холодный квас.

— Спасибо, — он перевел дух. — Как звать тебя, прекрасная незнакомка? — смущенно спросил он.

— Устя.

— Чудесное, красивое имя. — На щеках девушки ярче вспыхнул румянец.

— Скажи мне, Устя, — Юлиан выждал мгновение, наконец, решился: — В Киеве сейчас сидит Ярослав Владимирович?

— Да, один из сыновей Красна Солнышка. Наш князь, Мстислав, тоже сын Великого Князя и достоин, править Киевом.

— Значит, земли они еще не разделили?

— Разделили. Лет шесть минуло, с тех пор, как при Листвене, наш князь в бою одолел войска Ярославля.

— И что степняки?

— Мстислав строг, при нем они не шибко балуют. Наш князь умеет воевать, — с гордостью сказала Устя.

— Что-то я совсем запутался, — тусклым и безжизненным голосом, ответил Юлиан. Он развернул узелок и впился в каравай еще теплого ржаного хлеба.

— А, ты из греков или ромеев?

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Имя у тебя не русское. Дедушка сказал, что так кличут у ромеев или византийцев.

— Он откуда знает?

— Мой дедушка много знает. А наш прадедушка, с Владимиром на Византию ходил и в Булгарии воевал.

— Ничего, ничего не понимаю, — Юлиан огорченно покачал головой. Он потрогал лоб, но жара не обнаружил.

— Что ты не понимаешь?

Юлиан не успел ответить, из темных сумерек вынырнула кряжистая фигура Кузьмича, донесся запах махорочного дыма.

— Молодец, Студент, времени зря не теряешь, — Кузьмич с удовольствием посмотрел на Устю.

— Хотите квасу попробовать?

— Благодарствую. — Кузьмич затоптал окурок, принял из рук Юлиана кувшин, в несколько глотков осушил.

— Хочешь хлеба? — спросил Юлиан.

— Нет, спасибо. — Кузьмич вернул девушке кувшин. — Спасибо, красавица, — повторил он.

— Доброй вам ночи, — девушка поклонилась, медленно прогуливаясь, пошла прочь.

— Ты чего пнем стоишь? Проводи девушку, что она, зря приходила? — Кузьмич скинул с плеча винтовку, небрежно прислонил её к башне и сел на нижнюю ступеньку.

— Кузьмич, ты за забор, тоже иногда поглядывай.

— Зачем?

— Говорят степняки-половцы, могут объявиться.

— Хорошо, — буднично ответил Кузьмич, в голосе никакого удивления, словно так и надо было.

— Слушай, Кузьмич, как ты думаешь, куда мы попали?

— В новый колхоз, — буркнул Кузьмич. — Беги, девушку потеряешь.

— Кузьмич, если что, в колокол бей, он на верху, к крыше подвязан и стреляй, — бросил Юлиан и побежал за Устей.

— Разберемся, — проворчал Кузьмич, выуживая кисет с табаком.

На душе скребли кошки. Как выбрались из проклятого лога, все пошло наперекосяк. То ли с ними неладно, то ли деревня заколдована. Но в колдовство Кузьмич давно не верил. Скрутив сигаретку, Кузьмич кряхтя полез в башенку.