История с Малыми Тмутараканями - страница 19

Он капризно пощупал свой кисет.

Самосаду чуть-чуть. Еще одну, до вечера, остальное на завтра. Карпенко пусть палец сосет.

Сильные и желтые от табака пальцы, стали скручивать сигаретку.

На западе, со стороны леса, поднялось легкое облачко пыли. Кузнец прищурился — уж не конница ли? Он посмотрел на висевший, над головой колокол. Сунул сигаретку за ухо. «Как они кличутся, степняки?»

— Эй, добрый человек, не хочешь ли водицы колодезной испить? — крикнули снизу.

Кузьмич перегнулся через перила. Возле башни стояли трое древних, длиннобородых старца. «Старейшины? Чего их черт принес?»

Один из стариков держал с мокрыми запотевшими стенками.

— Спасибо, — Кузьмич оглянулся на клубящееся возле леса облако. Ему показалось, что в нем что-то блестит. — Скажите, любезные, а степняки со стороны леса нападают?

— Что ты, милый, на то они и степняки, что со степной стороны налететь, аки тати, могут.

— А, вот возле леса какие-то люди объявились, — сказал Кузьмич, теперь он точно мог разглядеть в пыльном облаке вооруженных древнерусских всадников. Блеск шел от их доспехов и вооружения.

Внизу рассмеялись.

— Нечай, к нам князь с дружиной пожаловали.

Кузьмич оглянулся на стариков.

— Какой князь? — сердце застучало часто и тревожно.

— Ясно, какой, Мстислав Черниговский и Тмутараканьский. Он полки собирает, хочет на касожцев идти, против разбойника Радеди. Ведь этот разбойник набеги аж под саму Тмутаракань учиняет.

Кузьмич посмотрел на колокол и потянул к нему руку.

— Зачем звонить, добрый человек, ведь то наши люди, наш князь едет.

— Комиссара предупредить надо, — Кузьмич посмотрел на старейшин, облизал пересохшие губы. Он до конца, не мог поверить, в то, о чем раньше ему рассказывал Студент. Влипли, здорово влипли, мать моя женщина, роди меня обратно. Неужели это правда?

Три пары синих глаз впились в лицо Кузьмича, поймали его испуганные, затравленные глаза. Рука солдата медленно опустилась, так и не дотянувшись до колокола. Колдуют, — мелькнула испуганная мысль.

— Закрывай глаза, добрый человек, закрывай. Тебе отдохнуть надо. Спи. За комиссара не бойся, ничего с ним не будет, с ним князь говорить хочет. Спи, добрый человек, спи… — наплывали, окутывали Кузьмича ласковые, сердечные голоса.

«Ну и посплю…» Кузьмич покачнулся и медленно сполз на деревянный пол башенки.

Издалека доносилось конское ржание, бряцанье оружия, радостные крики с полей. Люди оставляли поля и бежали в сторону поселка.

Возле лога Юлиан спешился и повел коня в поводу.

— На-ка, Соколик мой, хлебушка, — мягкие губы приняли с ладони черную краюху. С любопытством и опаской, Юлиан начал спуск в овраг. С двух сторон его окружал густой кустарник и пробивали, свою дорогу к солнцу, молодые деревья. Спуск в овраг, совсем не походил на тот, в который они когда-то спускались с сыном мельника, пересекая мрачные тени, гигантских дубов. Здесь же, можно было рассмотреть синее небо над головой, в светлой зелени горели паутинки солнечных лучей.

— Тебе не страшно, Соколик? — Юлиан ласково погладил коня по шее. Конь презрительно фыркнул.

— Мы обязательно с тобой подружимся. Хочешь еще хлеба? — Юлиан вынул из холщовой сумки, перекинутой через плечо, ржаной ломоть и протянул его коню. Тот с благодарностью слизнул с руки подарок.

— Мне тоже не страшно. — Юлиан пошел вперед, продолжая держаться настороже, зорко оглядываясь по сторонам. Появление багрового тумана, в его планы не входило. Вокруг светлый, спокойный полумрак, никаких каменных истуканов и каменных плит… Лес как лес, овраг, как овраг. Он поднял с земли травинку и прошлогодний лист. Понюхал — ничего потустороннего, запах серы отсутствует. Багровый туман не имел запаха, но и этот овраг не похож на заклятое место.

Через несколько десятков метров овраг закончился пологим подъемом.

— Это не тот овраг, — сказал Юлиан, обращаясь к Соколику. Конь, соглашаясь, махнул хвостом и склонил морду к сочной зеленой траве.

— Тогда где же мы будем искать этот треклятый Губернск? Что скажем комиссару? Ведь он нам не поверит. В этом мире еще нет Губернска, но уже есть Киев, Новгород, Чернигов, Тмутаракань. Ужас. — Юлиан, оставив коня, лакомиться травой, медленно поднялся наверх, обогнув высокие кусты, вышел на широкую, круглую поляну. За спиной затрещали ветки. Соколику не понравилось, что его оставили одного, а на поляне, была такая же, сочная и вкусная трава. Соколик положил голову на плечо Юлиана.