История штурмана дальнего плавания - страница 9

На обратном пути запомнился один необычный пожилой пассажир, возвращавшийся к прежнему месту проживания. Из личных вещей у него была библиотека, большая часть которой следовала за ним в багажном отделении поезда, а небольшая часть — в ручной клади. При беседе с ним поделился и я о наличии у меня дома также небольшой библиотечки морского содержания. В знак уважения к моему литературному увлечению он подарил мне небольшую книжечку Ярослава Гашека «Необычные приключения бравого солдата Швейка». Прочитал её с таким небывалым удовольствием, что хотелось тут же поделиться прочитанным с каждым последующим собеседником. Вот это книга! Вероятно, каждому возрасту до сердца доходит своя литература. Это прекрасно понимал мой попутчик — литературовед, надо полагать, он был бы далеко неординарным школьным учителем. Позже уже в нашей средней школе № 14 в моём сердце занял почётное место наш любимый наставник, преподаватель литературы Пётр Васильевич Кореньков.

После путешествия в Сибирь, прибыв в Тоннельную, я возвратился домой, к отцу. Моя мать поселилась у своей дальней родственницы по линии Нагаёв — у Корсуновой Н.Ф. и тут же вышла на работу, на поселковый хлебный завод. Вскоре начался очередной учебный год. Жизнь вернулась в своё русло, но однажды вблизи здания почты неожиданно увидел идущего со стороны железнодорожного вокзала Фёдора. На плече два узла, к переднему узлу на груди был прикреплён болтающийся алюминиевый чайник, в руке приличных размеров чемодан. Это всё, что осталось от их прошлой жизни в полуземлянке в городе Бийске. Начиналась новая страница, как у моих родителей, так и в моей раздвоенной жизни.

Все последующие годы, вплоть до десятого класса, моя учёба в средней школе протекала без каких-либо ярких событий и без особых успехов. В учёбе по-прежнему лидировала сводная сестра Валентина, аккуратная и исполнительная «хорошистка».

Свободное от уроков время занимали в основном «предпринимательские» дела с поселковыми мальчишками: сбор и сдача в утильсырьё оставшегося после войны металлолома (по 10 копеек за килограмм черного лома и по 20 копеек за килограмм цветного), а также выходы в близлежащие леса за кизилом, дикими грушами и фундучными орехами. Иногда — продажа холодной воды вдоль вагонов у пассажирских поездов. Воду набирали из железнодорожного тоннеля.

Более дальние походы по лесам, в воскресные дни, приносили нередко различные трофеи: патроны, снаряды, мины, иногда — оружие. Ведь здесь от Маркхотского хребта у Новороссийска начиналась, проходя через станицу Неберджай, Крымск и далее к Перекопской косе на Азовье, «Голубая линия» (от моря до моря), где проходили ожесточённые бои. Вот как, к примеру, описывала их Мельничук Т.П. из первого партизанского отряда из Суворово-Черкесска (1, 2):

«Всё пространство горы, по которой мы шли, было устлано трупами наших солдат и моряков. Невозможно было шагать, чтобы не касаться ногами трупов, как бы мы ни старались. Нельзя было без ужаса видеть картины смерти: вот моряк в полосатой тельняшке с торчащим штыком в груди, у другого воткнут нож в спину… Трупы обезображены. Наверное, здесь был рукопашный бой — самый страшный бой. Своих убитых немцы успели убрать».

Соседский старик Москвитин, в прошлом боец Чапаевской дивизии, выезжал нередко из посёлка на своём ослике в лес за дровами. Однажды пожаловался, что встретил в лесу ребят, игравших в войну, которые натурально стреляли из винтовочных обрезов поверх голов по деревьям. Пригрозив им кнутом, ему удалось разогнать этих незадачливых вояк. Среди мальчишек, действительно, бытовала стандартная такса — стоимость винтовочного обреза — 25 рублей. Не обошлось без такого нелегального приобретения и у будущего штурмана, но мы с одноклассниками ходили в близлежащую за посёлком щель и стреляли, соревнуясь, исключительно по мишеням. В результате позже на уроках военного дела задания по разборке и сборке винтовочного затвора (стебель-гребень-рукоятка) проходили у нас всегда на «отлично».

В результате прошедших боёв, при остановке продвижения немцев на Кавказ вдоль морского побережья, повсюду было разбросано и обезврежено большое количество боеприпасов. Только в первые дни после освобождения Новороссийска в городе и на его окраинах наши сапёры обнаружили более 29 тысяч мин.