История спасения одной семьи - страница 4

Встретившись в условленном месте и обговорив необходимые действия, мы медленно двинулись из зарослей в сторону домов. И вдруг неподалёку за деревом я заметил Светлану. На коленях, с опущенной головой и со скрещенными на груди руками, она, глотая слёзы, тихо произносила какие-то слова. Те, кто видели Светлану на юбилее, сразу узнали её и стали подмигивать мне. А один из наших, по кличке «медведь» сквозь зубы процедил: «Она и там была с нами, и здесь всё слышала, как бы не продала нас всех! Прибьём её и закопаем! Никто не узнает, и Никитку освободим от неё». Не знаю, что со мной сделалось в этот момент, но я как будто окаменел. Тут подошёл наш «командор», за которым было последнее слово. Он, внимательно оглядев её, словно инопланетянку, медленно и строго произнёс: «Не троньте её, она святая… Она не продаст». Все, оглядываясь на Свету, медленно гуськом ушли. И я вместе с ними. Во мне и прежде не раз просыпалась совесть, но в это время она заговорила столь явственно, что я почувствовал себя предателем, и кровь прилила к ушам и к щекам. Мне хотелось вернуться к Светлане, пасть на колени, сознаться во всём, просить прощения, но какая-то сила держала меня в оцепенении. Когда мы вышли ближе к улице, наш командор, к удивлению всех, произнёс: «Мне кажется, что эта женщина не случайно послана. Может быть, она как предупреждение нам о неминуемой опасности? Я думаю, надо оставить наш план. Отбой! Я уже не один срок отсидел, и мне не хотелось бы попасть туда на “санаторно-курортное лечение” снова или погибнуть!» После этих слов, сев в машину, он с несколькими нашими парнями умчался. Мы все были поражены его решением, зная его смелость, дерзость и упрямство. Оставшиеся начали спорить, разделившись во мнениях. А некоторые из горячих голов сказали, что справятся и без нас. Как я потом узнал, тот, который предлагал убить Светлану, «медведь», был застрелен охраной, а двое других с немалыми сроками попали в тюрьму.

– Никита, а после этого эпизода у вас к жене отношение изменилось?

– Вы знаете, со мной творилось что-то непонятное. Что-то болезненное прикасалось к моей совести. Как назвать это чувство? Наверное – стыдом! Видя её жизнь и поведение, и сравнивая со своей жизнью и поведением, конечно, я чувствовал стыд. Да ещё слова, которые произнёс командор: «Она святая…» дали мне почувствовать гордость за свою жену. А ведь он человек грубый и алчный, а такие слова о ней сказал!

В этот день я пришёл домой за полночь. Хотел выпить, но не выпил. Хотел закурить и не закурил. Какое-то странное состояние. Всё-таки, когда выпьешь, как-то притупляется сознание, и проблемы отходят на задний план. Отстраняясь от жизни и от её проблем, как бы пребываешь в наркотическом состоянии. Попадаешь в иллюзорный мир прекрасных миражей или очень страшных, смертельных видений, сотрясающих душу до отчаяния, до желания смерти и освобождения от жизни.

Я вышел из дома. В эту ночь не получилось у меня с выпивкой, и я, не выкурив сигарет, после долгой прогулки по улицам, вернулся домой. В квартире было тихо. Все спали. На кухне мне был оставлен ужин и, чтобы он не остыл, Света завернула его в старенькое детское одеяльце. Я поел и лёг в постель, медленно засыпая со своими думами и переживаниями. Около четырех или пяти часов утра, когда было ещё темно, я вдруг увидел яркое видение. Не то сон, не то явь.

Некто… разворачивает и показывает предо мною всю мою жизнь, как в кино. Мой характер, похождения, прошедшее, настоящее, будущее! И даже план нашего последнего предприятия и что ожидало бы нас впереди, осуществи мы его. Даже тех из наших «горячих голов», которые поплатились. А в конце я увидел лестницу, ведущую, в подземелье… Кто мог знать всё это?.. Наверное, мозг… моя память выдаёт. А как же будущее, которого я не знал? Может это Ангел показывает мою жизнь предостерегая меня?

И потом, эта зияющая тёмная яма, чем-то похожая на чёрный квадрат – загадку о котором разгадывали на юбилее. Как всё это понять? А ведь всё показанное – правда моей жизни! Меня охватил страх, но не только страх животный и холодный, а какой-то трепетный, отрезвляющий. И тогда у меня возникла мысль предупредить эти «горячие головы», друзей, которые пошли на рискованное дело. А, если я им увиденное перескажу, то не сочтут ли они меня за безумного и не поднимут ли на смех? Но что меня поразило в этих мелькающих показанных кадрах? Ну, как вам сказать… Я увидел самого себя со стороны: в одном из них я был почти обнажённым. И как позже мне объяснил отец Виктор, таково было моё нравственное состояние.