История средневековой философии - страница 26

Одним из факторов, определивших влияние Псевдо-Дионисия на средневековую мысль, были его теории касательно нашего познания Бога и касательно языка, которым мы пользуемся при таком познании. Вслед за Проклом он различал два подхода к Богу посредством философского рассуждения о Боге - отрицательный и утвердительный.

Путь отрицания, о котором Псевдо-Дионисий пишет в своем "Мистическом богословии", состоит в том, чтобы отрицать по отношению к Богу те имена или термины, которые мы применяем к сотворенным вещам. Например, если о сотворенном говорят как об изменяющемся, то о Боге - как о неизменяющемся, или неизменном. Опять-таки, если тварь является конечной, то Бог характеризуется как не-конечный, или бесконечный. Отрицательный подход, таким образом, выражает признание неадекватности человеческих понятий применительно к Богу и подчеркивает божественную трансцендентность.

Утвердительный подход, представленный в трактате "Божественные имена", состоит в приписывании Богу тех атрибутов творений, которые считаются совместимыми с бесконечным духовным сущим. Например, Бог описывается как благой и мудрый. Этот способ описания говорит о признании отражения божественного сущего в творении.

Ясно, что между этими двумя способами описания может возникнуть реальный или по крайней мере мнимый конфликт. Например, отрицательный подход требует, по-видимому, чтобы мы отрицали мудрость Бога, поскольку мудрость встречается в человеческих существах, тогда как утвердительный путь позволяет считать мудрость предикатом Бога. Псевдо-Дионисий пытается преодолеть это противоречие, говоря о Боге как о сверхмудром, а не мудром, сверхсущем, а не сущем и т. д.

Очевидно, проблема здесь в том, чтобы примирить преимущественно положительный путь рассуждения о Боге, содержащийся в Библии, с философией религии, которая подчеркивает божественную трансцендентность и жестко ограничивает круг терминов, которые могут быть должным образом приписаны Богу как предикаты[82]. Этой проблемой вновь занялись в средние века, и Аквинат, например, принял во внимание и отрицательный, и утвердительный подходы Псевдо-Дионисия. Однако на Аквината, который был профессиональным теологом, неоплатонизм оказал несколько меньшее влияние, и мы находим у него более тонкое объяснение предикации по аналогии.

Еще одной темой, обсуждавшейся Псевдо-Дионисием, была природа зла. Уже отмечалось, что Августин воспринял от неоплатонизма теорию зла как отсутствия блага. Получив развитие у Псевдо-Дионисия, эта теория вошла в средневековую мысль и была использована, например, Аквинатом в его попытке примирить присутствие зла в богосотворенном мире с верой во всеблагого, всемогущего и всеведущего творца. Позднее эта же идея была использована такими философами, как Лейбниц и Беркли.

Благодаря сочинениям Псевдо-Дионисия, в средние века вошла также неоплатоническая метафизика света. Бог, отождествленный с Единым неоплатоников, есть свет как таковой (духовный, или умопостигаемый, а не материальный свет) и источник всякого света[83]. Иерархическая структура сущего, разные уровни или общие типы сущих, мыслимые, так сказать, как звенья нисходящего ряда уровней совершенства, представляют многочисленные степени сотворенного или разделенного света, проистекающего, если использовать неоплатоническую метафору, из предельного источника света. Далее, возвращение человеческих существ к Богу представляется как процесс восхождения степеней просветления. Здесь Псевдо-Дионисий вводит собственно христианские темы. Например, Церковь и ее таинства являются средствами, с помощью которых божественная иллюминация сообщается людям в их восхождении к Богу.

Использование "языка света", если можно так сказать, было в средние века весьма распространено. У мыслителей, которые испытали глубокое влияние аристотелизма, упоминание о божественном просветлении (иллюминации) становилось почти условностью, знаком уважения к Августину. Однако у некоторых философов (среди них можно назвать даже эмпирически мыслившего францисканца Роджера Бэкона) влияние неоплатонической метафизики света достаточно очевидно. Правда, трудно понять, что может дать онтологическая часть этого учения, т. е. представление степеней совершенства как степеней света. И вряд ли удивительно, что по окончании средних веков "язык света" в большей или меньшей мере стал достоянием авторов духовной и мистической ориентации.