История Темного Властелина - страница 17

Длилось это не долго. Примерно до тех пор, пока не выросли посреди двора два темных силуэта в одежде черных магов классического покроя. Даже с такой высоты я опознал в одном Саламандру. Вторым был седой старик – преподаватель ритуальной магии и энвольтирования Келькут. Маги о чем-то горячо спорили, пока обезумевший «светлячок» носился по двору. Потом Саламандра махнул рукой и Келькут, извлекши из кармана какой-то предмет вроде камня или яблока, швырнул его в светлое марево.

«Светило» потонуло в иссиня-черных щупальцах тьмы, моментально поглотившей возмущающий спокойствие моей крепости свет. Ветер, почуявший угасание магической «искры» порывом взмыл в небо, лишаясь своего подобия разума.

Все-таки покушение, – с затаенным удовольствием отметил я. – Пойдем, Лис, посмотрим.

... Спуск по крутым ступеням занял у нас около пяти минут. К этому моменту во дворе появился десяток закованной в вороненые доспехи охраны и семь фигур в темных одеяниях с серебряной вышивкой. Маги Саламандры. Точнее ученики.

«Светлячок» измождено лежал на почерневшей от копоти брусчатке. Над ним стоял Саламандра. Келькут вполголоса выказывал недовольство ученикам.

Что здесь случилось? – негромко вопросил я. Лежащий на камнях мужчина вздрогнул и сделал попутку встать, но тут же наткнулся на алый блеск в глазах Саламандры и смирненько затих.

Мой Дракон, нет повода для беспокойств. Всего-навсего...

Вторжение в мою Крепость. Вторжение магическое, – кивнул я с пониманием. – Как получилось?

Во время практического занятия, – бросив выразительный взгляд на группку побледневших аколитов, пояснил маг. – Приводя в действие темные заклятья стихийного толка, эти бездари не учли вектор. Как раз в это же время мною с почтенным Келькутом было произведено разъятие одного из сторожевых заклинаний Цитадели. Ну и, в общем, этот смертник вырвался.

Может, не вырвался, а прорвался? – съязвил я. – Какой отчаянный самоубийца. А если бы он меня задел?

Вы не совсем поняли, мой Дракон...

Я не понял? То есть я, по-твоему, дурак? Я ничего не понимаю в происходящем? Саламандра, так получается?

Вы не...

Не зли меня, маг! – я упреждающе поднял руку.

Нет-нет, – перспектива быть наказанным (особенно прилюдно) Саламандру не радовала. Он спешил объясниться. – Это не было вторжение. Напротив. Волхв пытался вырваться из Крепости...

Я взглянул на лежащего. Одежда его была изорванной, во множестве мест грязной от крови. Сам чернобородый волхв выглядел заморенным, одуревшим и каким-то пришибленным. Впрочем, худобу можно было бы объяснить аскезой, а все прочее следствием магического спектакля.

Только глаза смотрели затравленно как у дикого зверя, попавшего в ловушку. И когда я взглянул на него, и ухмыльнулся отработанной специально ради подобных случаев зловещей ухмылкой, в глазах волхва проснулся ужас. Нет, это не герой-самоубийца, выжидавший момента, чтобы пробиться в Цитадель и умереть, убивши меня. И не случайно попавшийся в тенета шпион.

Он очень боялся всего грядущего, потому что оно было бы повторением уже случившегося.

Саламандра же продолжил объяснять:

У нас были занятия по прикладной боевой магии. А вот он один из тех смертников, что ранее попались в Синетрии.

Это когда они пытались утащить всю мою подать? – я вспомнил тот случай, когда в моей третей крупнейшей ставке Триградья завязался бой между перевозчиками и волхвами-налетчиками. Они за какую-то свою реликвию, еще Тьма знает когда утащенную мной, хотели мстить. Чуть полгорода не спалили, паразиты.

Я думал они все «того».

Нет, мой Дракон. Четверо полегли, но нападающих было десять. Двоих вы показательно казнили, а этих четверых мы используем для отработки боевой магии. Их экранируют, но часть сил оставляют – чтобы наши не зевали. Вот и получилось, что этот соколик вырваться пытался.

То есть у нас на практических занятиях по боевой магии полный бардак твориться? – возмутился я, искренне не представляя как оные занятия проходят. – Лети куда хочу?

Это случайность, – пролепетал Саламандра. – Он же не...

Тут он вспомнил, что темному магу не к лицу оправдываться, ибо он выглядит жалко и умолк. А у меня возник соблазн провести еще одну показательную казнь.