История Венецианской республики - страница 28
Трудно понять, чем была вызвана секретность. Быть может, император боялся покушения на свою жизнь? Историки говорят, что такая просьба была вызвана конфиденциальностью вопросов, которые он хотел обсудить, но публично объявленный визит не помешал бы обсудить что-то в приватной обстановке. В любом случае через день после отъезда Оттона император и дож должны были огласить сам факт переговоров, но не конкретные детали. В те времена, до крестовых походов, считалось необычным для императора покидать пределы своей империи, впрочем, и особого риска для него в этом тоже не было. Какими бы ни были причины, Оттон твердо настроился на встречу, и приготовления, в которых участвовал Иоанн как тайный эмиссар дожа, большую часть года сновавший между двумя правителями, шли труднее и дольше, чем могло бы быть в обычной ситуации. Впоследствии они осложнились еще больше: в феврале 1001 года народ Рима восстал против императора и изгнал его из города.
Оттон, похоже, не слишком опечалился. Пасху он отпраздновал в Равенне. Там дьякон Иоанн обсуждал с ним последние приготовления. Оттон публично объявил, что хочет подлечиться и провести несколько дней в монастыре Помпоза в устье реки По. В тамошнем аббатстве[36] для него все уже было готово, но через несколько часов после прибытия он незаметно удалился на берег, где его поджидало судно Иоанна, и доверенные люди повезли его в Венецию. На море разыгрался шторм. Спустя день и ночь судно подошло к острову Сан-Серволо[37], и там императора приветствовал дож Пьетро. Дьякон Иоанн оставил нам свидетельство очевидца. Ночь, по его словам, была такой темной, что эти двое едва могли разглядеть лица друг друга. Разговор начал дож. Настроение его было не самым лучшим. «Если вы хотите увидеть монастырь Сан Дзаккария, – сказал он, обращаясь к неясной тени подле себя, – вам лучше пойти туда немедленно, чтобы до рассвета оказаться в стенах моего дворца». К этому времени Оттон и его друзья, должно быть, изнемогали от усталости, но Пьетро был безжалостен. Ведь это император настаивал на секретности. Ведь это Оттон вовлек его в эти игры. Это, наконец, он вытащил его на забытый богом остров в холодную бурную ночь. Прекрасно, пусть теперь расхлебывает последствия.
В хронике дьякона Иоанна, да и в других источниках не содержится указаний на то, что Оттон хотел побывать в монастыре Сан Дзаккария, а если и хотел, то не с такой поспешностью. Орсеоло уступил и не стал сопровождать Оттона, а, напротив, поспешил во дворец – по всей видимости, подготовиться к приему императора. Скорее всего, подготовить для него ночлег.
Таинственная атмосфера соблюдалась на протяжении всего визита императора. Императорскую свиту дож принял публично на следующее утро, после мессы в недостроенном соборе Сан Марко. Посланники вручили верительные грамоты императора, который, по их словам, остался поправлять здоровье на Помпозе. Пьетро Орсеоло приветствовал их от имени республики и распорядился об их достойном приеме, а сам тем временем тайно удалился в восточную башню дворца, где секретно поместил Оттона с двумя слугами. Но тем не менее, рассказывает дьякон Иоанн, Орсеоло трапезничал вместе с остальными, поскольку «не мог проводить весь день с императором из опасения вызвать подозрения своих подданных». Оттону это было на руку: одетый, как бедняк, он посещал другие церкви и памятники, к которым испытывал живой интерес.
Переговоры, без сомнения, велись, хотя отчетом о них мы не располагаем. Был совершен обмен подарками, среди них были императорский трон и скамеечка для ног из слоновой кости. В ответ Оттон освободил венецианцев от обязательства дарить ему каждый год pallium, или императорское одеяние. Это была форма дани, которую вместе с ежегодной выплатой пятидесяти фунтов серебра венецианцы отправляли со времен его деда, Оттона Великого. Чтобы еще больше укрепить дружбу, Оттон во второй раз сделался крестным отцом другого ребенка Пьетро, на этот раз новорожденной дочери, которую император лично окунул в купель. Затем, возможно, не более чем через два дня после своего приезда, он выехал из Венеции так же тайно, как и приехал. Сопровождали его лишь дьякон Иоанн и двое личных слуг. Остальная свита официально уехала на следующий день.