Истребитель великанов (ЛП) - страница 5

Что здесь происходит? Что это за магия? Существование этих паутин энергий восходит к самым древним временам, так что же способно воспользоваться ими в собственных целях? Он был уверен, что это не к добру. Он направил точку обзора шара приблизиться к Альбиону. Она пробилась через окружающие остров магические преграды и оказалась в тумане, а там окончательно и полностью остановилась.

«Не к добру», — подумал Теклис. Альбион всегда был окружён чарами великой силы, предназначением которых было укрывать его от глаз чужаков. И эти чары явно продолжают действовать. Но это не совсем так. Теперь он ощущал разницу. В них присутствовала едва уловимая порча, вызванная злыми силами и чем–то ещё.

Маг быстро поразмыслил над увиденным, и в его разуме возникло жуткое подозрение. Ему вспомнились фрагменты неких запрещённых древних текстов, написанных безумными эльфийскими чародеями на заре веков. Легенды о наиболее древних богах мира, которые рассказывали о вещах, которым лучше оставаться в забвении. Однако некто, очевидно, о них вспомнил. Некто потревожил то, что следовало оставить в покое. Страх сжал сердце мага при мыслях об этом. Ему необходимо свериться с некими древними источниками и сделать это, не откладывая. Если его подозрения верны, то не стоит терять время.

Рассвет застал Теклиса на балконе библиотеки: на коленях раскрытая книга, а руки подпирают голову. Старый особняк был построен на склоне высочайшего из возвышающихся над городом Лотерн холмов, и отсюда открывался восхитительный вид на гавань. Она была спокойна и безмятежна, как пруд: ни малейшего намёка на гигантскую приливную волну из его кошмаров.

На краткое мгновение Теклису хотелось снова оказаться в башне Хоэта, где под рукой была величайшая библиотека мира и сородичи–маги, с которыми можно было посоветоваться, но это желание было глупым. Политика привела его сюда. Ему не нравилось это место, которым он владел вместе со своим братом. Он не любил это место, когда они были детьми, не любил и сейчас. Слишком много старых воспоминаний, как он полагал, слишком много напоминаний о долгих вечерах, проведённых в немощном и болезненном состоянии. Дом слишком напоминал ему хоспис или один из тех храмов эвтаназии, куда приходили старые и уставшие от жизни, чтобы окончить свои дни в мире и покое.

Теклис отогнал эти мысли. Лишь только он это сделал, земля вздрогнула. Очень мягко. По поверхности вина в бокале пошла слабая рябь. Стены старого дворца едва дрогнули. Это могло быть обыкновенное землетрясение, но он сомневался. Все признаки были отчётливыми. Что–то вмешивается в действие древних заклинаний, которые связывают воедино континент–остров Ультуан и не позволяют ему снова скрыться под волнами. Если ничего не делать, его кошмары обретут реальность.

Вошёл Альдрет, один из его старейших слуг. Теклис понял, что повод был важный. У старого эльфа был приказ ни в коем случае не беспокоить Теклиса, разве что вызовет сам Король–Феникс.

— Ваш брат желает поговорить с вами, — произнёс слуга.

Теклис кисло усмехнулся. Находясь в этом доме, у него не было возможности отказать. Это место настолько же принадлежит Тириону, как и является собственностью Теклиса, а слуги столь же преданы его брату–близнецу, как и ему самому. «Более преданны», — раздражённо подумал маг. Брат, разумеется, уйдёт, если Теклис покажет, что желает уединения. У него отменные манеры, как и почти всё остальное. Теклис отвёл взгляд от моря. «Поганое же у тебя сегодня настроение», — отметил он про себя.

— Приведи моего брата, — сказал маг. — И приготовь еду, если ему будет угодно откушать.

— Не слишком ли рановато для этого марочного вина? — поинтересовался Тирион, широкими шагами выходя на балкон.

Намёк на укор в его голосе в других устах был бы эквивалентен громогласному хору неодобрения. Теклис посмотрел на брата. Такой высокий, такой стройный. Ровные, без изъяна, руки и ноги, открытое и честное лицо. Голос прекрасен, как возвещающий рассвет церковный колокол. «Изумительно, — подумал Теклис, — что это замечательное по своим качествам создание является моим близнецом. Похоже, боги щедро наградили его своими дарами, всё дурное оставив на мою долю».