It As Is - страница 10

День за днём наблюдая, как этот мужчина сидит у подножия эскалаторов, я понимаю, что моя жизнь, уже много лет тянущаяся в четырёх стенах офиса, не так уж и плоха.

В меню столовой мне на глаза попалось интересное блюдо — салат «Звезда из провинции». Состоял он из говядины, грибов и сыра. Ну и майонеза, конечно. Мне этот салат сразу понравился, ведь вполне логично, что некая корова, поехав покорять столицу, стала ингредиентом в салате. Какой, если говорить на прямоту, выбор у простой коровы? Либо говядина, либо молоко. А когда она уже не сможет давать молоко — тогда точно говядина, причём уценённая. Грибы в данном случае символизируют несбыточные мечты, а сыр — неразрывную связь с домом.

Я, как и подавляющее большинство моих коллег и знакомых, пару раз в жизни видел живых коров. Но провести параллель между неторопливым рогатым животным и салатом «Звезда из провинции» для нас практически невыполнимая задача. Кстати, состояние, в котором человек не способен ассоциировать еду с растением или животным, из которого она изготовлена, буддисты считают разновидностью помутнения рассудка.

Когда я вернулся с обеда, напротив окна стояла маркерная доска с изображёнными на ней графиками проектов и диаграммами. Где-то из-за неё то и дело раздавалось неритмичное постукивание. «Тук-тук».

Это заставило меня вспомнить сегодняшний сон и тот далёкий беззаботный летний день. Такой же звук издавало ведро, когда в его стенки ударялись брошенные мною камушки.

— Ребят, зачем вы её сюда поставили? — спросил я, войдя в комнату, но никто мне не ответил. Все мои коллеги сидели, уставившись в мониторы, будто бы не замечая моего вопроса.

Я пошёл в сторону доски, чтобы убрать её. Случайно я заметил, что у Миши вместо среды разработки был открыт браузер с Твиттером. Он как раз удалял свою вчерашнюю запись про голубя.

Подойдя к доске, я заглянул за неё, туда, где за двойным стеклопакетом час назад сидел белый голубь. То, что я там увидел, навсегда отпечаталось в моей памяти, как стигма на измождённом теле раба.

Там, где раньше сидел голубь, теперь лежала бесформенная кучка розово-красной кашицы. Из неё торчали перемазанные кровью перья и крохотные белые кости. На этой куче сидела огромная серая ворона и монотонно, как заведённая, клевала останки голубя. «Тук-тук», — выстукивала она по жестяному карнизу.

Я пододвинул доску поближе к окну и сел на своё рабочее место, пытаясь сосредоточиться. Если бы жизнь была фильмом, то в этот самый момент стоило бы закончить сцену. Было бы крайне эффектно — останки голубя и изумлённое лицо главного героя. Но жизнь приходится проживать всю, каждое мгновение, секунда за секундой. Я сидел за компьютером, пытаясь сосредоточиться на работе, но всё, чем было занято моё сознание — это непрекращающийся аритмичный стук за окном.

«Тук-тук», — снова и снова раздавалось из-за маркерной доски. Казалось, этот звук издаёт нечто древнее и вечно голодное, находящиеся в заточении среди графиков и UML-диаграмм. И оно уже почти освободилось, почти расправилось с последней преградой на пути к нашему теплому и уютному, состоящему исключительно из бизнес-планов и техзаданий миру.

Я уходил с работы последним, и, закрывая кабинет, всё никак не мог попасть ключом в замочную скважину — так сильно у меня дрожали руки. Даже из-за закрытой двери я слышал удары птичьего клюва о стальной карниз: «тук-тук». Я слышал их, ожидая лифта на этаже, и внутри лифта, и в холле, когда ставил офис на охрану. И лишь когда я покинул здание, наваждение пропало. Вжав голову в плечи и стараясь не оборачиваться, я шагал прочь.

А ночью был сильный дождь, и на следующее утро подоконник был чист и пуст.

Две тропинки идут рядом: путь жизни и путь смерти… Люди не идут никаким путём, ни путём жизни, ни путем смерти. Вихрь носит их, как солому.

Густав Майринк, «Голем»

В офисе было тихо и темно, лишь стук клавиш и редкие щелчки мыши нарушали едва различимое жужжание кулера, да широкоформатный монитор освещал измождённое лицо regular developer'а Миши. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что идёт обычная рабочая ночь с пятницы на субботу. Так оно и было для тысяч других разработчиков по всему миру, но только не для Миши. Поставив очередную пустую бутылку под стол, он внезапно почувствовал, что граница, отделяющая его от гордого титула «senior developer», не так уж и далека.