Итальянская комедия Возрождения - страница 21

Самия. О, бедные, несчастные женщины! Каким только невзгодам не подвергаемся мы, когда полюбим. Вот Фульвия, некогда столь осторожная, ныне, воспылав к этому человеку страстью, не знает, что ей делать. Не имея возможности насладиться своим Лидио, она отправляется к нему в мужской одежде, даже не помышляя о том, сколько несчастий может произойти, если только об этом проведают. Она отдала ему свое добро, свою честь, свою плоть, а что получила взамен? Он ценит ее не дороже комка грязи. Поистине, все мы обездоленные! А вот и она идет, уже переоделась. Не сдается ли вам, дорогие зрители, что она быстрехонько управилась?

Фульвия. Слушай, я иду к Лидио, а ты оставайся здесь и держи дверь на запоре, покуда я не вернусь.

Самия. Исполню все в точности, будь спокойна. Ишь ты, как понеслась!

Фульвия. Поистине, нет ничего, к чему любовь не могла бы принудить человека. Прежде я лишь с большим трудом вышла бы из дома без сопровождения, а ныне любовь гонит меня на улицу совсем одну, да еще в мужском наряде. Но если первое было робкое рабство, то второе — благородная вольность. Хотя Лидио живет совсем не близко, я все же иду к нему, ибо хорошо знаю, где находится его дом, и там я выложу все начистоту. Я могу не таиться, ибо там нет никого, кроме его старушки да еще, быть может, Фессенио, которым известно все. Никто меня не узнает, а потому дело это никогда не раскроется, а если и раскроется, то все равно лучше согрешить и покаяться, чем воздержаться и все равно покаяться.

Самия. Она идет, чтобы доставить себе наслаждение, и если раньше я ее порицала, то теперь прощаю и даже хвалю, ибо тот, кто не отведал любви, не знает, что такое сладость жизни, тот не человек, а сущая скотина. Лично я, например, могу поклясться, что чувствую себя хорошо лишь тогда, когда провожу время с моим любовником Луско, рассыльным. Мы с ним в доме одни, а живет он здесь же во дворе. Оно и лучше, при запертых дверях утешать друг друга, не выходя из дома. Да ведь и сама хозяйка учит меня жить в свое удовольствие: «Безумец тот, кто не умеет ловить наслаждений, особливо когда они сами плывут тебе в руки». Что до скуки и житейских забот, то они подстерегают тебя на каждом углу. И потому лучше не упускать наслаждений. Лу-у-уско!

Фессенио. Не запирай, эй, ты! Оглохла, что ли? Впрочем, не важно, мне и так отопрут… Ведь теперь, когда я свел Каландро с этой потаскухой, я всегда буду в этом доме желанным гостем. Поспешу рассказать все Фульвии, которая как пить дать просто лопнет от смеху. Да и поистине, дело такое, что и мертвых рассмешит. Хорошенькие, должно быть, у них тайны! Итак, к Фульвии!

Фессенио. Тик-ток, тик-ток! Что вы там, оглохли? Эй, тик-ток, не слышите?

Самия. Кто там?

Фессенио. Фессенио. Самия, отопри!

Самия. Сейчас.

Фессенио. Почему не отпираешь?

Самия. Приподнимаюсь на цыпочки, чтобы было легче засунуть ключ в скважину.

Фессенио. Поскорей, если можешь.

Самия. Не найти дырки.

Фессенио. Ну давай, давай.

Самия. Ух, ух, ух ты! Пока еще не получается.

Фессенио. Почему?

Самия. Скважина забита.

Фессенио. Подуй в ключ.

Самия. Я делаю лучше.

Фессенио. Как это — лучше?

Самия. Трясу ключ что есть мочи.

Фессенио. Так тряси посильнее!

Самия. О-о-ох! Вот это ключ так ключ, Фессенио. Теперь я сделала все, что надо, и даже смочила ключ, чтобы он лучше отпирал.

Фессенио. Так отопри же!

Самия. Уже. Разве не слышишь, что я отпираю? Готово, входи, милости прошу.

Фессенио. Что означают все эти запоры?

Самия. Фульвия пожелала, чтобы сегодня дверь была на замке.

Фессенио. Почему?

Самия. Тебе-то можно сказать. Переодевшись в мужчину, она отправилась к Лидио.

Фессенио. О Самия, что ты говоришь?

Самия. Теперь ты понял? Я должна сторожить здесь, за запертой дверью, и отпереть ее, когда Фульвия вернется. Иди с Богом!

Фессенио. Теперь я убедился, что не бывает такого трудного и сомнительного дела, на которое не решился бы человек, терзаемый страстью так, как, например, эта женщина. Она отправилась в дом к Лидио, не зная, что там находится ее муж, который, как бы он ни был глуп, непременно заподозрит самое дурное, увидев ее в мужском наряде и в этаком месте. Чего доброго, он осерчает так, что расскажет обо всем ее родне. Побегу туда и попробую как-нибудь пособить. Но, ой-ой-ой, что же это такое? Да, никак, это сама Фульвия волочит за собой Каландро, словно на аркане? Что за черт! Отойду-ка в сторонку да послушаю и погляжу, чем все это кончится.