Итальянская комедия Возрождения - страница 46

Каллимако. Ты думаешь?

Лигурио. Тут и думать нечего. Не будем, однако, терять времени. Уже восемь. Кликни Сиро, пусть отнесет зелье, а ты ожидай меня дома. Я же пойду за монахом. Он переоденется, и мы с ним вернемся сюда, прихватим мессера и обтяпаем все остальное.

Каллимако. Молодец, Лигурио. Ступай!

Каллимако. Сиро!

Сиро. Что угодно вашей милости?

Каллимако. Поди сюда.

Сиро. Я тут.

Каллимако. Возьми из шкафа в моей спальне серебряный бокал, накрой его шелковым платком и принеси. Да смотри не пролей дорогой.

Сиро. Сию минуту.

Каллимако. Вот уже десять лет, как Сиро у меня, и все десять лет служил мне верой и правдой. Думаю, что и в этом случае на него можно положиться. Я хоть и не раскрывал ему моей уловки, но хитрая бестия, верно, уж и сам обо всем догадался. Пусть так, хлебом его не корми, только дай поучаствовать в какой-нибудь плутне.

Сиро. Вот бокал.

Каллимако. Отлично. Теперь живо к мессеру Ниче. Отдай ему зелье и скажи, что это лекарство жена его должна выпить сразу после ужина. А еще скажи, что чем раньше она поужинает, тем лучше. Да не позабудь прибавить, что мы ждем его на углу ровно в десять, как условились. А теперь — одна нога здесь, другая там.

Сиро. Бегу!

Каллимако. Постой! Если доктор пожелает, чтобы ты подождал его, то подожди и возвращайся с ним вместе. Если нет — возвращайся один. Да гляди, чтобы все было исполнено в точности.

Сиро. Все как вы сказали.

Каллимако. Вот сижу, жду, когда придут Лигурио и монах, и думаю, сколь правы те, кто полагает ожидание тягостнейшим занятием. Уносясь в мечтах туда, где я могу оказаться через каких-нибудь два часа, и трепеща при мысли, что непредвиденный пустяк может погубить все мои надежды, я чувствую, как силы оставляют меня и тело мое сохнет. Случись это, нынешняя ночь станет для меня последней. Я либо утоплюсь в Арно, либо повешусь, выброшусь из окна, заколюсь кинжалом на пороге ее дома. Словом, наложу на себя руки, ибо без нее не жилец я на этом свете. Но вот, кажется, и Лигурио? Он самый. А с ним еще какой-то хромой горбун, не иначе как переодетый монах. Ох уж эта братия! Все на одно лицо! А вот еще кто-то к ним подошел. Похож на Сиро; верно, он уже отнес зелье и спешит домой. Подожду их тут, чтобы столковаться окончательно.

Сиро. Кто с тобой, Лигурио?

Лигурио. Один добрый человек.

Сиро. Он на самом деле хромой или прикидывается?

Лигурио. Не твоего ума дело.

Сиро. Рожа у него пройдошливая.

Лигурио. Отстань, не липни! Скажи лучше — где Каллимако?

Каллимако. Я здесь и рад вас видеть.

Лигурио. Каллимако, да осади ты своего дурачка Сиро, он и так уже нагородил невесть сколько ненужной чепухи!

Каллимако. Послушай, Сиро, сегодня ты будешь делать все, что скажет Лигурио, таков мой приказ. И что бы ты ни увидел, ни услышал, ни расчухал этой ночью — держи язык за зубами, если только дорожишь моим добром, моей честью, моей жизнью и своим собственным благополучием.

Сиро. Будьте спокойны, ни гугу.

Каллимако. Отнес доктору бокал?

Сиро. Отдал прямо в руки.

Каллимако. И что же он тебе сказал?

Сиро. Что все будет исполнено в точности, как вы сказали.

Тимотео. Это Каллимако?

Каллимако. К вашим услугам. Можете располагать мною и всем моим имуществом, как своим собственным.

Тимотео. Охотно верю. Со своей стороны я готов сделать для тебя то, чего бы никогда не сделал ни для кого другого.

Каллимако. Труды ваши не пропадут даром.

Тимотео. Хватит с меня и доброго твоего отношения.

Лигурио. Оставим любезности и перейдем к делу. Мы с Сиро пойдем переодеваться. Ты, Каллимако, сейчас пойдешь с нами, а потом ступай и делай, что тебе надобно. Святой отец подождет нас здесь, мы мигом вернемся и уже все вместе пойдем за мессером Ничей.

Каллимако. Пошли!

Тимотео. Я вас жду.

Тимотео. Вот уж правду говорят, что дурная компания до добра не доводит. Сколь часто люди попадают в беду — кто за то, что слишком покладист, кто за то, что слишком изворотлив. Господь свидетель, что я и не помышлял кого-нибудь обидеть или притеснить; тихо сидел в своей келье, читал требник, вел душеспасительные беседы с прихожанами. Так вот, надо же, стал у меня на пути этот пройдоха Лигурио; дал ему палец, а он и всю руку схватил. Влип же я в историйку! Одна надежда, что влипли в нее и многие другие. Вместе расхлебывать всегда легче. А вот и Лигурио со слугой.