Итан слушает - страница 14

Можно было подумать, что он имеет в виду выпивку. Но в «такие дела» входили любые странности, с которыми детективы сталкивались чуть ли не каждый день. Человек-невидимка, конечно, был галлюцинацией из-за переутомления, хотя Эва помнила, как защелкивала на незримых запястьях наручники. Вампиры всегда оказывались решившими подурачиться подростками с накладными зубами. Загадочные смерти находили легкие, но иногда чересчур дикие объяснения.

Эва старалась просто плыть по течению. Срок ее фальшивых документов давно вышел, но мэпллэйровцам было на это плевать. У Моралес все еще была крыша над головой, работа, пусть и странная, и не менее странное уважение местных жителей. Например, в прошлом месяце – Эва готова была поклясться – ей поклонилась одна из высаженных у церкви елей. Моралес еле удержалась, чтобы не поклониться в ответ, а в участке выпила двойную порцию кофе. И все пошло своим чередом.

Сейчас Эва не надеялась, что ей ответят. Но из тумана вдруг выросла темная фигура – с поднятыми руками, все как и заказывали, – и произнесла:

– Добрый вечер, офицер!

Моралес не была уверена, наступил ли вечер. Или раннее утро. В тумане на шоссе номер двадцать девять всегда было одно время суток.

Незнакомец подошел достаточно близко для того, чтобы Моралес отметила его до странности незапоминающуюся внешность. Идеальна для того, кто пересекает границы. От такой бы она и сама не отказалась.

– Может, я опущу руки, а вы – фонарик? И поговорим?

Эва перевела взгляд на собственную руку: она действительно сжимала выключенный фонарик на манер пистолета. Батарейки что ли сели?

– Прошу прощения. – Моралес заткнула бесполезный фонарь за пояс и кивнула, когда ее собеседник (явно не местный) начал опускать руки. – Куда направляетесь?

– Не куда, а откуда, офицер. Из Пэлэс Рока к лучшей жизни.

Моралес снова кивнула. Соседний городишко был не самым благополучным, и она никогда в жизни бы там не обосновалась. Туман немного рассеялся: по крайней мере настолько, чтобы Эва заметила отсутствие у незнакомца обуви. Видимо, ему пришлось действительно несладко.

– Тут неподалеку брошенная машина. Не заметили ничего необычного?

Мужчина чуть склонил голову. Эва поймала себя на мысли, что никак не может рассмотреть его глаза. Не то чтобы цвет или отражающиеся в них эмоции, а даже просто поймать взгляд.

– Разве что тварь у вас за спиной, – спокойно заявил он.

Эва вдруг почувствовала, как из нее словно выливаются все ощущения и остается только страх.

Она схватилась за кобуру и обернулась.

Позади нее был только туман.

Она повернулась обратно, но незнакомец, конечно, уже исчез.

Пальцы все еще подрагивали, когда она включила фонарик – он зажегся мгновенно, словно никогда в жизни ее не подводил. Эва Моралес чертыхнулась и отправилась искать место, где сможет пересечь очередную границу и выйти с двадцать девятого шоссе. В мир, где светит солнце.

Она не заметила, что свет фонарика – по-болотному зеленый. В ее голове билась одна-единственная мысль: незнакомец сказал правду.

Туман был похож на море. Ласковые волны окутывали с головы до ног, холодили затылок, запястья и щиколотки. Ступать по асфальтированной дороге было неприятно, но подходящих сапог он так и не нашел.

На обочине мигали красные и синие огоньки. Странник прищурился, прикрыл глаза рукой, и огни тут же погасли. Шоссе было благосклонно к незнакомцу. Может быть, он ему даже нравился.

Хлопнула задняя дверца машины. Между сиденьем и решеткой нашлась подходящая по размеру пара сапог. Указатель, выплывший из тумана, сообщал, что до Мэпллэйра оставалось совсем ничего.

Еще несколько месяцев назад Лиз Ольсен была готова до хрипоты спорить с теми, кто холодно утверждал, что любви нет. Теперь же она с радостью открывала бы глаза всем, кто не понимает очевидного. Любви действительно не существует – настоящей, верной, светлой. Есть только множество подделок: эгоистичная любовь, любовь безумная и уничтожающая, любовь, не видящая дальше своего носа, и любовь слабая, тайная, снедающая изнутри… Хотя называть все это любовью глупо – нельзя же тень человека назвать человеком?