Иван-Дурак - страница 4

– Что случилось? – спросила она обеспокоенно. – Что у тебя с лицом?

– Ничего особенного, попал в небольшую аварию. – В ее глазах мелькнул испуг. – А что у меня, кстати, с лицом? – он бросился к зеркалу.

На лбу имел место лиловый фингал, который вполне мог сползти и на глаз. Вид у Ивана был самый что ни на есть маргинальный. Не спасал даже дорогой костюм. Ни дать ни взять водопроводчик, имеющий слишком бурные отношения с алкоголем. Сейчас в Иване сложно было заподозрить интеллигентного, преуспевающего мужчину. Это была катастрофа! Настоящая! Завтрашняя сделка! Кто захочет иметь дело с человеком, чей вид не внушает никакого доверия? Иван вынужден был признать, что с этим украшением он и у самого себя не вызывал никакого доверия. Один небольшой синяк и все – вас уже подозревают бог знает в чем: в связях с неблагонадежными личностями, в пьяных дебошах, в мордобое. Всего один синяк – и конец респектабельности! Конец репутации! Конец мечте о домике на Лазурном берегу!

– Пойдем, – сказала жена, – нужно приложить лед. – Она взяла его за руку и как ребенка повела на кухню, усадила на стул, достала из холодильника пакет со льдом, приложила ко лбу. – Подержи, а я пока в аптеку сбегаю.

Хлопнула входная дверь. Иван осмотрелся: кухня выглядела не совсем обычно. Длинный обеденный стол был празднично сервирован: белая льняная скатерть, салфетки, серебряные столовые приборы, парадные фарфоровые тарелки, свечи, бутылка шампанского в ведерке со льдом. Что бы это значило? Разве есть какой-то повод?

Жена вернулась, стремительная, решительная. Схватила какой-то тюбик, начала намазывать Ивану лоб.

– Ну вот, надо мазать два раза в день и тогда гематома пройдет быстрее, – сказала она.

– Мне нужно, чтобы этой гадости не было уже завтра. Вот в чем проблема, – устало сказал он. – Завтра должна была состояться большая сделка, которая сделала бы нас намного богаче, но теперь, видимо, все сорвется. Из-за этого идиотского фингала. Я стал похож на бомжа какого-то. Кто мне теперь поверит?

– Извини, но я не волшебница. До завтра это не пройдет, но, уверена, что ты сможешь быть убедительным даже с этим синяком. Я в тебя верю. – Она осторожно обняла его и прикоснулась губами к его щеке. Он отшатнулся. – Я тебя загримирую. Все будет в порядке.

– Кстати, что это? – Иван кивнул на стол.

– Уже не важно. – Она отвернулась. Ивану показалось, что она смахнула слезу. – Есть ты в состоянии? – спросила она бодро через мгновение.

– Я даже выпить, пожалуй, в состоянии. Надо как-то снять стресс. И все же, что за повод? – Иван снова кивнул на стол.

– Годовщина нашей свадьбы.

– Извини, я совсем забыл. Столько дел. Да еще вот, неприятности. Я и подарок тебе не купил. Вот дурак. Но я куплю, обязательно. Не переживай.

– Мне было бы приятнее, если бы ты просто вспомнил.

– Не начинай, – огрызнулся Иван. – Я работаю, как проклятый, чтобы ты, между прочим, могла покупать себе дорогие шмотки, бегать по салонам красоты, чтобы ты по нескольку раз в год ездила за границу! У тебя же все есть! Чем ты еще недовольна? Подумаешь, забыл! Это же мелочь по сравнению с тем, что я тебе даю! Знаешь, сколько женщин мечтают о такой жизни, как у тебя?

– Не нужно так возбуждаться. Да, ты прав. Ты очень много мне даешь. – Она снова смахнула слезу и улыбнулась. – Ну, за лучшего из мужчин! – она подняла бокал.

– За лучшую из женщин! – Иван тоже поднял бокал.

Через два часа они легли в постель, привычно отвернулись друг от друга и погасили свет. Каждый свой светильник.

Когда Иван увидел Петра Вениаминовича, он уже даже не удивился. Этой ночью он был наряжен во френч. Такие носил незабвенный генералиссимус. Были там и галифе, и сапоги… и бабочка. Коричневая. В узкую желтую полоску. Иван не выдержал и рассмеялся.

– Что вас так рассмешило, Иван Сергеевич? – сурово поинтересовался Петр Вениаминович. – Я нахожу, что в вашей ситуации нет ничего смешного. – Из какого-то невидимого кармана он вытянул сигару. – Конечно, для полноты образа тут нужна трубка, вы совершенно правы, но я не могу изменить своим пристрастиям даже ради полноты образа. Тем более, что данный образ всего лишь моя прихоть. Прихоть и пристрастие, это две большие разницы. Прихоть – это не более, чем каприз, поветрие, а пристрастие – это стержень нашей жизни. Это очень важно, молодой человек, хранить верность своим пристрастиям. Делу своей жизни, любимой женщине. А иногда, знаете ли, полезно от них отказываться. Иногда вредные пристрастия мешают нам двигаться дальше, развиваться, а иногда они нас просто убивают. Взять, к примеру, пристрастие к алкоголю. Мдааа… скольких оно сгубило… – загрустил Перт Вениаминович, потом подобрался, стер с лица выражение лирической печали и снова стал суровым. – Итак, Иван Сергеевич, насколько мне известно, вы совершенно верно интерпретировали наше предупреждение, однако никаких активных действий с вашей стороны так и не последовало. Это печально, Иван Сергеевич, весьма печально, ибо бабу нужно срочно выручать из беды, и если вы и дальше будете проявлять чудеса нерасторопности, мы ведь и серьезные меры можем принять. Этот ваш синячок на лобике покажется вам сущим пустячком… Вы должны понять, что мы не имеем целью запугивать вас. Напротив, мы всячески заинтересованы в вашем здоровье, и физическом, и психическом, но ведь люди такие странные животные, что пока их, пардон, не пнешь, они ведь и шевелиться не начнут. Не все, безусловно, но в вашем случае это именно так.