Иван IV Грозный: Царь-сирота
- « Предыдущая стр.
- Следующая стр. »
Император Юстиниан II. Для моих подданных я —
кровожадный зверь. Если же мне проявить к ним
любовь и прощать, то завтра эта любовь обернётся
бедствием для них же самих. И они всё равно будут
платить налоги, но уже сарацинам или болгарам.
Так что же... надо делать василевсу: править по законам
Ветхого Завета и сохранить государство или жить по
законам Христа и окончательно погубить государство
на радость всем его врагам?..
Иоанн Дамаскин. Я верю, что стремиться приблизить
этот мир к Евангельской правде — возможно и даже
должно для правителя.
Император Юстиниан II. Как ты наивен, Иоанн. В своём
стремлении управлять миром по Евангельским заповедям
такой государь погубит не только себя, но и свою империю.
Произойдут государственные перевороты, нестроения,
междоусобные войны, нашествия иноплеменных. Потомки
скажут: этот святоша спасал свою душу, но был плохим правителем...
Иоанн Дамаскин. Пусть даже так... Но это будет всего
лишь суд человеческий — несовершенный. Я думаю,
что для христианина важнее всего суд Божий.
Прот. Николай Агафонов. Иоанн Дамаскин
СИРОТСКИЙ ТЕАТР МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА
Иван Грозный… Сколько эмоций вызывает имя первого русского царя у образованных людей России! Скоро минет четыре с половиной века с того дня, когда он лёг во гроб. Между тем одно упоминание его вызывает настоящие бури в общественной мысли. Историки, журналисты, публицисты, блогеры вступают в яростные схватки, отстаивая свой взгляд на жизнь и деяния этого государя. Писатели, придерживаясь самых разных мнений о персоне Ивана IV, черпают из его биографии вдохновение для творчества.
Эпоха Ивана Грозного, кровавая, наполненная блеском лат и звоном оружия, звучащая криками из застенков, богатая строительством соборов и дальними походами — каким томительным призывом беспокоит она русское сердце!
И, наверное, нескоро наступит время, когда русское общество найдёт в недрах своих благодатную почву для согласия по поводу того, что преобладает в эпоху грозненского правления: доброе начало или скверна. Может быть, спор на сей счёт продлится до Страшного суда, а там уж сам Господь рассудит, кто прав.
Сам этот спор на первый взгляд кажется губительным, раскалывающим русский народ. Но есть в нём нечто животворное. Пока русский человек неравнодушен к деяниям своих предков, пока высокая Истина тревожит его, пока вера в Бога и поиск верного нравственного отношения к собственному прошлому, настоящему и будущему важны для него, что ж, душа его открыта для спасения. Если охладеет русское сердце, если высоты духа перестанут быть для него желанными, мы превратимся в «этническую глину».
Тогда лепи из нас кто хочет что угодно!
Поэтому, обсуждая величественные и страшные эпохи русской истории, не следует относиться к ним отстранённо, словно всё это не имеет отношения к нам лично, к нашей жизни, к нашей вере, к нашему времени. Всё прошедшее — здесь, рядом с нами, влияет на нас. Как бы ни хотелось увидеть прошлое с высоты птичьего полёта, честнее всё-таки пропускать его через свою личность, через свою душу. А значит, не позволять игривому интеллекту превращать нашу старину в балаган умственного и нравственного ничтожества, в какую-то нелепую комедию положений. Нет. Пока боль и радость наших предков с нами, пока мы не вырвали из почвы своих корней, для нас верен единственный подход к истории: величественно любое историческое событие, когда-либо произошедшее в России, хотя бы потому, что оно произошло в России.
Так же и с Иваном Грозным. Любя его, ненавидя его, познавая его эпоху, размышляя над ней, учась у неё, надобно видеть в ней высокую трагедию, а не блошиный цирк.
Более пятидесяти лет во всех государственных документах России ставилось: «Великий государь Иван Васильевич». Позднее этого правителя станут именовать «Грозным».
Первые годы пребывания на русском престоле Иван Васильевич ничем не управлял, поскольку был ещё младенцем. Весь ход державных дел направляли бояре и мать государя, Елена Глинская. Став отроком, а затем юношей, он понемногу превращался из безвластной фигуры на политическом небосклоне в истинного правителя. В борьбе с аристократией Иван Васильевич добивался полновластия. Повзрослев, государь сделался самодержцем в полной мере.