Из блокнота индолога - страница 10

Белоснежное великолепие изумительного мавзолея Тадж-Махал в городе Агре только выигрывает от окружающих его сооружений из красного песчаника и кирпича. Какое совершенство линий, гармония пропорций! Поражает слепящая белизна мрамора. Холодный камень буквально ожил под руками огромного числа безвестных мастеров. С помощью незатейливых инструментов, которые и ныне в ходу, они создавали на плитах мрамора цветы на длинных, гибких стеблях. Инкрустированный лепестками цветов мрамор радует глаз многообразием красок. Люди берегут Тадж-Махал и заботливо поправляют то, что портит время. Вот сидит возле одного из угловых минаретов старик. Может быть, он — потомок одного из строителей мавзолея. Тончайшей лучковой пилкой вырезает он лепесток из яшмы — видно, на одном из узоров такой потерялся.

Джи Ти Роуд разветвляется на множество дорог — они уходят на север и на. юг и оплетают страну густой и все разрастающейся сетью. Повсюду ведутся дорожные работы. На благоустройство дорог часто идет также и кирпич. Шоссе ведет на Бхилаи, Хардвар, Бокаро, Ранчи, Дехрадун и Дургапур, Нейвели, туда, где индийские труженики возводят новые заводы — опору неЗависимой экономики. Кирпич необходим и здесь. Давайте посмотрим на один из древних памятников в штате Бихар.

Если отправиться к юго-востоку от города Патны, то среди невысоких зеленых холмов, покрытых густым слоем пыли, можно увидеть развалины некогда великолепного ансамбля университета Налаида. Историки считают, что он основан две с половиной тысячи лет назад. Университет был варварски сожжен полководцем Бахтиаром Хильджи, «по ошибке» принявшим его за крепость. Следы феодального варварства видны повсюду и по сей день. Стены, возведенные из кирпича, почти тех же размеров и пропорций, что и современный, несут на себе печать событий, происшедших семь веков назад. Пожар был настолько силен, что кирпич оплавился.

Давно умер Бахтиар Хильджи, а кирпич продолжает свое стремительное шествие по дорогам Индии. Его везут на стройки, туда, где индийский народ, искренне верящий в, справедливость избранного пути, строит заводы и фабрики, возводит плотины, создает электростанции, открывает новые университеты и школы. Эти люди совершают великое чудо — страну, искалеченную двухсотлетним чужеземным господством, преобразовывают в, промышленно развитую. Нелегкое это дело, и немалые силы нужны, чтобы претворить эти планы в жизнь. Людям труда нужен мир. Мечтает о нем весь индийский народ. Он позволит ему покончить со следами колониализма и построить лучшую жизнь.

Из окна корпункта мне видно, как споро и тщательно работает каменщик. Мелькают в его руках кирпичи, постукивает мастерок. Не для того трудится мастер, чтобы кирпичный дом, который он возводит, оплавился от атомного огня. Человек строит ради жизни на земле. Его стране нужен кирпич, нужны строители. И сотни тысяч прибавляются их в стране с каждым новым поколением.

В Мадрасе пишут карандашами «Лунник», электричество включают рубильниками «Спутник», пьют прохладительный напиток «Фруйтник», занимаются в университете русским языком, а в порту часто стоят корабли под советским флагом.

Мадрас — город сравнительно молодой. Он вырос вокруг форта св. Георга, одной из первых опор английских колонизаторов на земле Индии. Когда-то форт стоял на берегу моря, а теперь оно ушло от его стен километра на два. Форт осел и уже давно никому не страшен. Сейчас на его территории расположена резиденция правительства штага. Примерно в двух милях от него, там, где кончается территория Мадрасского порта, стоит небольшое укрепление. Над воротами — серым по черному надпись: «Батарея Клайва», того самого Клайва, которого придворные историографы британского колониализма возвели в ранг национального героя и чуть ли не великого полководца. Но стоит посмотреть на его портрет — живописный ли, скульптурный ли, — и перед глазами, несмотря на все старания портретистов, встает эдакий купчина, для которого нет ничего святого, кроме собственного кармана, недаром он так умилялся своей скромности. Его «подвиги» вывели из себя даже многотерпеливый британский парламент тех дней, и он потребовал от Клайва отчета. Тогда он заявил: