Из боевого прошлого (1917 - 1957) - страница 14
В обед меня забросали вопросами.
— Как быть? Ведь завод производит оружие, и получается так, что мы помогаем войне.
— А работать надо так,— отвечаю,— чтобы эту войну превратить в гражданскую, против тех, кто ее затеял. Так нас учит товарищ Ленин. Война не наша, но оружие в наших руках, говорит в своей листовке Петербургский комитет большевиков. Я эту листовку на сборном пункте нашел.
Оглянувшись по сторонам, товарищи придвинулись ко мне поближе. Я достал листовку и начал ее читать. В листовке говорилось о том, что в мире происходят события чрезвычайной важности. Миллионы рабочих, крестьян России, Германии, Франции, Англии, Австрии и других стран оторваны от мирной жизни и поставлены друг против друга с оружием уничтожения в руках. Морями народной крови капиталисты, помещики получают возможность еще больше наживаться, в крови рабочих и крестьян они хотят утопить революционное движение.
— Что же делать?— в глазах каждого один наболевший вопрос.
Началась беседа по душам. Я сказал, что нам надо вести разъяснительную работу среди новых рабочих, особенно среди тех, у кого есть родственники или знакомые в числе мобилизованных солдат, разъяснять, что эта война не наша.
— Все это ты правильно говоришь, вот только законы уж очень строгие издали: за забастовку — военно-полевой суд, за агитацию — тоже не помилуют.
— Ничего, дай срок,— полетят они, полетят и их законы.
Обед кончился, и мы разошлись по своим местам. Несколько дней спустя ко мне подошел паренек с чугунолитейной. Волнуясь, он сказал:
— Хочу уйти с завода. Зачем работать? Аппараты, снаряды делаем. Ими бьют немцев, а они такие же рабочие и крестьяне, как и мы.
Я смотрю на взволнованное лицо парнишки и говорю:
— Ты бросишь, я брошу, а другие?
— А другие пусть как хотят,— слышу в ответ.
— Этак не годится,— говорю,— вот если б все бросили сразу, тогда б другое дело, а что ж ты один? Ну, оставишь завод, а дальше что?
— Поступлю в дворники.
— Куда? — не веря своим ушам, спросил я.
— В дворники, их не мобилизуют, на фронт не попаду.
— А почему не мобилизуют?
— Не знаю.
— Вот то-то и оно, что не знаешь, а знать надо.
Полицейских тоже не мобилизуют, а знаешь почему?
— Знаю. Нас боятся, вот и не мобилизуют. Новеньких наберешь, еще неизвестно, какие будут, а эти давно продались, эти у них свои.
— Правильно, все хорошо понимаешь, ну, а дворники у нас кто? Те же полицейские, только в белых фартуках, а не в полицейской форме. Разве ты не видел, как во время забастовок они закрывают калитки, чтобы рабочий не мог вбежать во двор, когда за ним казаки гонятся и хлещут его нагайкой, и как хватают они нашего брата и вместе с полицейским тащат в участок. Вот поэтому их и не мобилизуют, а ты «в дворники»!
Парень мой просто онемел.
Я вспомнил, что лет десять назад, вот так же, как он ко мне, я подошел к пожилому рабочему, которого очень уважал за хорошую, чистую работу и ласковое обращение с молодежью, и сказал, что хочу уехать за границу.
«Зачем?» — спросил он меня. «А чтоб на военную службу не пойти и в своих не стрелять, когда они бастовать будут».— «Дурак»,— сказал мне рабочий и добавил: «Ты не сердись, это я так, от души, а на военную службу иди да хорошенько изучай то оружие, которое в руках у тебя будет, а чтоб в своих не стрелять, вот ты там солдатам и говори, что не рабочие их враги, а капиталисты да помещики».
Взглянув на парня, я спросил:
— Ты винтовку хорошо знаешь?
— Нет, а что?
— Давай займемся винтовкой, изучим ее части. Потом за пулемет возьмемся. Я на действительной два года пулеметчиком был, первым номером, части и их взаимодействие хорошо знаю.
— А где ж мы пулемет и винтовку возьмем? — спросил оживленно парень.
— Нарисованные купим, вырежем и будем изучать.
— Давай, я и товарищей позову.
— Ну вот и хорошо,— сказал я,— а насчет работы дворником — ты эту дурь из головы выбрось.
О своей затее я сказал товарищам. Кое-кто усомнился.
— Стоит ли? Могут привязаться: как никак, военная учеба.
Но парторганизатор меня поддержал:
— Ничего, дело это хорошее. А если привяжутся, можно сказать, что готовитесь завод от немцев защищать, так как не исключена возможность, что они сюда придут, или сказать, что хотите добровольцами на фронт ехать.