Из дневника улитки - страница 36

Будь он противник, а не эрзац. Будь он четко очерчен, а не расплывчат. Будь он личность, а не отражение чего-то. Но он существует только иносказательно. Даже утверждая, что он христианский демократ, я должен был бы уточнить, что он таковым кажется. Поскольку он не хочет слыть консервативным, а для реакционера ему не хватает упорства, его делают кем-то. Не он себя делает, а кто-то или что-то его делает. Смотря по тому, чего требуют чьи-то интересы. Что стоит на повестке дня. Держится он всегда естественно. Его образ действий сделал его имя нарицательным; говорят: тот-то барцелит, ведет себя по-барцельски, это какое-то барцельство. Его можно использовать. Например, Штраус (которого использовать нельзя) сидит в нем и превращает его в эдакого Штрауцеля. Поскольку он не сущ, а лишь кажется сущим, он слывет дельным, хитрым, усердным, компетентным, поворотливым. Это не противник, дети, с которым приходится считаться; он — средство, стремящееся достичь власти, но применение найдет лишь как средство достижения власти. — Нет, тревожит не то, что Райнер Кандидус Барцель клевещет на противников, тревожит всеобщее желание, чтобы он клеветал. Причем он вовсе не хочет этого; клевета на противника (как всеобщая потребность) использует его в своих целях.

Я не справился. Здесь, в Кёльне, где это началось в 1840 году и где его отец (прусский унтер-офицер) выкашлял чахотку, потом в Браувайлере, где он ребенком слышал крики истязаемых арестантов, потом в Ветцларе, где мать дрожала над каждым ломтиком хлеба.

Началось с Бебеля, когда он был еще молод и носил зеленый фартук токаря по дереву. Его товарищи скинулись и купили ему билет на поезд, когда он, в свои двадцать восемь впервые должен был выступить в парламенте. (Об отношении южнонемецких земель к Северонемецкому союзу. — Бурный протест справа.)

Когда Бебель сидел в заключении — а сидел он часто, и Вильгельм Либкнехт тоже сидел, — то его жена, модистка из Лейпцига, вела их небольшое дело.

В период действия законов против социалистов (1878–1890) партия была на нелегальном положении, собрания были запрещены, и Бебель, разъезжая по Швабии, Саксонии и Рейнланду в качестве коммивояжера и предлагая продукцию своего токарного предприятия, одновременно был председателем постоянно преследуемой, распадающейся и все время возрождающейся партии социал-демократов. Целыми днями он размещал заказы (лестничные перила, дверные ручки), а вечером — в пяти шагах от жандарма, от которого надо оторваться, — встречался то с напуганными, то с рассорившимися товарищами.

Социализм, дети мои, начался со спора. Тогда, как и сегодня, речь шла о классическом вопросе: реформа или революция? Где бы я ни был — в Гладбеке, Штутгарте, Дельменхорсте или Гисене, — со времен Бебеля сохранил свою свежесть этот спор улиток, желающих прыгать.

Но токарь из Кельна все точил и точил. Наверно, отсюда и бытовавшее у социал-демократов выражение: «А, что там! Это мы уж обточим».

Бебель «обтачивал» в Нюрнберге, Айзенахе, Готе и после Эрфурта (1891) многие партийные съезды, в центре повестки дня которых был спор о ревизионизме.

Вырос в казематах. Колпингов братец на протестантский лад. Нищенствующий ремесленник, арестант и агитатор. Его речи в рейхстаге (о колониализме). Хотя немецкая историография не упоминает о нем в школьных учебниках, он пережил Бисмарка, от которого остались одни памятники.

Бебель писал письма в Лондон, Цюрих и Лондон. Ибо коммерсанту Энгельсу совсем не просто было объяснить, как трудно осуществить социализм на практике. (И как грустно и вместе с тем комично выглядит: говорить «революция», а заниматься реформами.) Но Маркс все время брюзжал, он был умнее, витал в облаках, мыслил острее, настаивал на своем и мерил все своей абсолютной меркой. Только Энгельс проявлял (в письмах) понимание и послал десять английских фунтов для запрещенной газеты.

Бебель умер в 1913 году в Цюрихе.

Вот уже несколько лет Вилли Брандт носит карманные часы Бебеля — они все еще идут.

Послушай, Франц. Ты ведь читаешь все подряд, что ни попадется: Жюля Верна и Че Гевару, Анну Франк и Дональда Дука. Можно я тебе подложу (потом как-нибудь) Августа Бебеля? «Из моей жизни». Медленная книга. Биография улитки…