Из истории гуситского революционного движения - страница 14

. Рассмотрев три сохранившихся их варианта, автор пришел к выводу, что в основном содержании все они совпадают и являются вполне достоверным источником при изучении хилиазма таборитов, вопреки мнению И. Пекаржа. Ценным дополнением к ним является трактат Яна Пршибрама «Жизнь таборских священников». Другая статья И. Мацека[102] посвящена недавно обнаруженному им таборитскому воинскому уставу 1420 г., анализ содержания которого показывает, что он был составлен таборитами в период зарождения революционной армии народа и носит на себе следы хилиазма. Сравнение его с гуситским воинским уставом 1423 г. обнаруживает значительно большую военно-техническую зрелость в позднем уставе.

В отдельных монографиях, статьях и разделах исследований современных чехословацких историков рассматриваются вопросы историографии гусизма. Большое внимание с полным основанием уделено разоблачению антинародной концепции И. Пекаржа и его единомышленников и последователей, представлявшей большую опасность в исторической науке, особенно в первые послевоенные годы. В монографии Яна Пахты[103] идеи Пекаржа показаны как контрреволюционная идеология буржуазии эпохи империализма. Пахта сообщает, что уже в ранний период Пекарж являлся убежденным идеалистом, сторонником иррационализма и выступал в защиту антисемитизма, религиозных суеверий и предрассудков. В дальнейшем его идеи становятся идеологической опорой нацизма в чешских землях. И. Пекарж являлся противником коммунизма и врагом Советского государства. Специальная глава о Пекарже как фальсификаторе революционной истории чешского народа показывает его как убежденного космополита, что ярко проявилось в его отношении к гуситству, которое этот матерый реакционер ненавидел и решительно отвергал. Именно он наиболее полно и четко сформулировал тезис о гусизме как чужеземном, импортном явлении в Чехии. Особенно он ненавидел таборитов, фальсифицировал учение и историческое значение хилиазма. Если Ф. Палацкий считал Липаны «могилой демократии», то Пекарж называл их «счастливейшим днем» чешской истории. Хотя в монографии Пахты недостаточно систематически рассматриваются исторические взгляды Пекаржа, например, вопрос об отношении его к государству, к сословиям, но в целом работа Пахты сыграла положительную роль, помогла в разоблачении концепции Пекаржа и его школы.

Перу И. Мацека принадлежит попытка дать краткий обзор чешской буржуазной историографии гуситского движения[104], в котором он проследил эволюцию буржуазной историографии от либерала Ф. Палацкого, положительно оценившего гусизм, до идеолога реакции эпохи империализма И. Пекаржа. Автор приходит к выводу, что в высказываниях К. Маркса и Ф. Энгельса дана основа марксистского понимания гусизма.

В одной из статей И. Полишенского[105] содержится краткий обзор ряда зарубежных публикаций о гуситском движении. Однако он далеко не полон и в нем. неправомерно большое внимание уделено статьям современного английского историка Беттса.

В последующих историографических обзорах литературы о гуситском движении желательно дать значительно более развернутую его характеристику с привлечением всей основной нечешской, в частности русской и советской, литературы вопроса.

В последние годы чехословацкие историки приступили также к изучению взглядов гуситов на вопросы государства и права. Первой по времени была статья В. Ванечека[106]. По его мнению, старые государственные учреждения и нормы права перестали действовать в гуситский период. Основой государственной и правовой жизни стали тогда гуситские общины. В итоге гуситского движения упрочилась сословная монархиями чешское государство стало складываться как действительно национальное государство чехов. Недостатком статьи Ванечека является отсутствие характеристики эволюции таборитских сеймов, борьбы гуситов за централизованное государство и показа отношения различных групп гуситов к сословиям. Совершенно неправомерно сравнение гуситских общин с Советами периода пролетарских революций» что сохранено автором и в «Краткой историй государства и права»,