Из какого копытца напиться - страница 11
— Она очень добрая!
Милочка из дыры в сетке ела полукопченую колбасу.
— Нельзя, Миледи! — крикнула я грозно, но не совсем уверенно, потому что после «нельзя» Милочка посмотрела на меня сердито. «Не может же она меня укусить?» — подумала я и, все-таки боясь, протянула руку к сетке. Собака сморщила нос и заворчала.
Старичок цепко схватил меня за курточку и оттянул подальше от сетки.
— Леший с ней! — сердито сказал он. — С колбасой с этой. Собака теперь сетку-то своей считает. Ни за что не отдаст.
Старичок меня все держал за куртку.
Тут я увидела маму. Она шла на полусогнутых ногах, неся огромный мешок. Мама сбросила груз возле меня и крикнула:
— Пустите ребенка!
Кулаки ее сжались, а локти разошлись от боков в стороны.
Подошел дежурный, поглядел на меня и усмехнулся.
— Что у вас? — спросил он у старичка.
— Да вот, гражданочка драться лезет, а мне не уйти: ручка оборвалась на чемодане.
— У меня от мешка спину свело и руки сами поднимались, — жалобно оправдывалась мама.
— Возьмите собаку на поводок, — сказал дежурный маме. — То привязали ее, что вздохнуть нельзя, теперь вообще отпустили…
Теперь старичок вцепился в мамину куртку:
— Не трогай! Укусит! Пусть доест! Всех перекусает. Я знаю…
А я подтвердила:
— Уже говорила ей: «Нельзя», так зарычала.
— Да пустите вы меня, — вырывалась мама. — Брось! Милочка! Что сказано, брось!
Милочка сразу оставила недоеденный кусок колбасы, смущенно опустила голову и стала прежней — ласковой и кроткой.
— Не любит она слово «нельзя», — объяснила мама. — Наверное, прежние хозяева ее после этого слова били.
Дежурный достал из кармана пиджака проволоку и занялся ручкой чемодана.
— Запасливый. Может, и замок починишь? — спросил старичок.
— Нет, замок в мастерской через дорогу чинят. Это я так, чтоб не потерялся чемодан.
Мама подняла мешок и пыталась завести его за плечо.
— Погоди, сердешная, помогу. — Старичок даже покраснел от натуги.
Я взяла сетку, ухватила за лямку рюкзак и опять поволокла его по асфальту к столбу следом за мамой и Милочкой, слыша, как старичок размышляет вслух:
— Целый мешок сахару везет куда-то. А зачем? Сахар вроде не дефицит…
Когда мама бросила мешок с плеча, я спросила со злостью:
— Что в мешке?
— Не знаю. — Мама опять глупенько улыбнулась. — Там еще много вещей у Зиты, а я идти не могу, ноги дрожат.
Мне стало жаль маму.
— Не смей больше носить! Люди на тележках специально возят, а ты…
— Свободных носильщиков не было, а там еще мешок, три рюкзака и чемоданы. Зита опоздать боится на поезд. Нервничает. У нее сердце больное, ей нельзя носить тяжести.
— А зачем столько вещей набрала?
— Значит, нужно. Я, правда, боюсь, что в вагон нас не пустят.
Тут скороходовской походкой мимо нас промелькнул носильщик с тележкой. Было непонятно, кто кого тащит: тележка носильщика или он тележку. Пока я думала, носильщик убежал.
— Ну чего ты? — напала я на маму.
Следующему носильщику мы закричали вдвоем с мамой:
— Сюда! Сюда!
Носильщик взял рюкзак, но мама сказала:
— Нет, нет, вещи не трогайте. Вы меня просто отвезите в камеру хранения.
— Мы людей не возим.
— Там подруга с вещами у камеры хранения…
Но я перебила маму:
— Она мешок несла, а теперь устала. Отвезите, пожалуйста.
— До конца платформы довезу, пока народу нет, а то смеяться будут, — недовольно согласился носильщик. И мама села на тележку.
Мы подъезжали к Москве. До барнаульского поезда оставалось много времени. По жестким подсчетам тети Зиты, «чистых» шесть часов было в нашем распоряжении. Само собой, мы хотели посмотреть Кремль. Сходить в Мавзолей Ленина.
— Кирина мечта — посмотреть здание Баженова, хотя бы одно.
«Как же я забыла? — благодарно взглянув на маму, подумала я. — Ну и молодец же она».
— Обязательно, — согласилась тетя Зита. — Только Миледи отвезем, как договорились, моим знакомым.
От своего настоящего имени Милочка сжалась и опустила голову. Не думаю, чтобы она понимала значение слова «миледи». Просто люди, услышав, что неровно стриженную лесенкой с плешинами собаку кличут Миледи, невольно смеялись. Похоже, и собакам не нравится, если над ними смеются. А вот мордочка у нее была действительно милая, с открытым застенчивым взглядом. Несмотря на большие размеры, Милочки никто не боялся.