Из наблюдений над языком Реймсского Евангелия XI века (графика, орфография, фонетика)

Г. А. Николаев, Э. И. Биккинина

Реймсское Евангелие (далее — РЕ) — один из самых интересных и загадочных древних памятников, время и место создания первой его части, кириллической, до сих пор не установлено. Одни ученые считают эту часть РЕ подлинным памятником начала XI века, связывая его с именем дочери Ярослава Мудрого Анны, которая могла увезти рукопись вместе с остальным приданым во Францию, выйдя замуж за короля Генриха I. Другие исследователи видят в РЕ копию с оригинала XI века и датируют его не ранее, чем XIV веком. Именно к этому времени относится глаголическая часть РЕ, к которой приплетены 16 кириллических листов.

Уже с XVIII века этот памятник привлекал внимание множества ученых, стремившихся в первую очередь установить время и место его создания. Необъективное отношение к рукописи, а также три издания памятника[1] в которых встречается множество ошибок, послужили поводом для противоречивых мнений и вольных толкований текста. Большую роль в исследовательской судьбе этого памятника сыграла Л. П. Жуковская, опубликовавшая текст рукописи со вступительной статьей и считавшая РЕ очень древней восточнославянской рукописью[2].

Одним из первых российских исследователей памятника был профессор Казанского университета В. И. Григорович, который не сомневался в древности рукописи. Мнение ученого сохранилось в студенческих записях его лекций по старославянскому языку, которые мы здесь приводим (с некоторыми добавлениями в скобках) из архива Платона Заринского.

«Нечто о памятниках древнейшей славянской письменности. Реймское или Сазаво-Эмаусское Евангелие. Реймское Евангелие, как видно из послесловия его, писано рукою Св. Прокопия Чешского, жившего около 1053 года. Император Карл IV даровал его Эмаусскому монастырю в память Свят. Иеронима и Прокопия. Здесь к кирилловской части присоединена глаголическая часть, содержащая чтение первосвященническое. При аббате Павле II 16 окт. 1419 г. Евангелие взято было Гуситами и у них хранилось 40 л(ет). Около половины XV столетия, когда по взятии Праги Георгием Подебрадским определением Флорентинского Собора чехи-утраквисты объявлены были еретиками, снаряжено было посольство в Константинопль, а для лучшего успеха послано было в Константинополь и Эмаусское евангелие (= мысль Ганки). Палеокаппа, живописец константинопльский, привез его с другими драгоценностями на Тридентский собор в 1546 г. и вместе с другими сокровищами продал Кардиналу Лотаринскому, который за дорогой переплет с частицами Св. Мощей и блестящими драгоценными камнями принес его в дар Реймскому собору, на этом Евангелии присягали при венчании короли Франции. В этом виде Евангелие показывали императ. Петру I‑му в 1717, и он сказал, что оно на славянском языке. При Наполеоне I‑м Евангелие, как древняя рукопись, поступило в городскую библиотеку Реймса. Русский ученый (А. И.) Тургенев первый открыл ее, а Строев-Ястрембский ознакомил нас с содержанием Евангелия.

(Внешняя форма): Евангелие писано в малую 4‑ку и состоит из 47 листов; пергамен первых 16‑ти низшего качества, украшения букв неблестящи и относятся к искусству писания 9 и 10 века, буквы имеют большое сходство со старыми греческими рукописями упомянутых веков (курсив наш. — Авт.). С 17‑го листа пергамен лучше, буквы больше, их форма и почерк совершенно другой. Попадаются украшения и рисунки, обложенные золотом. Живопись груба, и вообще все украшения подобны находящимся в чешских рукописях XV века. Есть послесловие по окончании глаголич. части Евангелия…»[3]

Несмотря на достаточно широкий круг литературы о РЕ, сведения, представленные в отдельных статьях, разрознены и противоречивы, что заставляет большинство лингвистов деликатно обходить РЕ вниманием, а иногда просто умалчивать о нем, как о памятнике с сомнительной историей.

Безусловно, особенности языка эпохи, в которую создавалась рукопись, должны были отразиться и на материале этого памятника, в первую очередь, в его фонетике, графике и орфографии. В этом плане обращает на себя внимание окончание строк в рукописи. Известно, что в славянских памятниках с древнейших времен (начиная с Киевских листков) строка заканчивается в абсолютном большинстве случаев на гласную, что, по мнению специалистов, было связано со слоговым принципом переноса