Из переписки с Михаилом Немцевым (2005) (без илл.) - страница 9

. А между тем: если лишить Вас доступа к информации, то как Вы узнаете даже просто о существовании (не говорю: о закреплении) тех идей, информация о которых к Вам не поступает? На общественной арене одни идеи пропагандируются, другие — замалчиваются и/или подавляются. Это естественно. Не хотите этого видеть — не надо. Я свои мозги Вам в голову пересадить не могу.

Вы, например, даже не задались вопросом: почему о Гуссерле Вы знаете и можете его прочесть, в том числе и по-русски, а о Дус Сантусе — не знаете и не можете прочесть (он не то что на русский, но в большинстве своем на нынешний «международный научный язык» — английский — не переведен). За Вас уже решили, что Вы можете или должны изучать, а что — нет. А Вы и рады быть объектом манипуляций. (Кстати, Вы не задумывались над тем, а почему, собственно, именно английский язык является «международным научным»? — Для нюансов логики лучше всего приспособлен французский, для нюансов математики — немецкий, для максимально точного описания культурологических тем — романские (французский и итальянский) и славянские (русский, польский, чешский), самый распространенный язык в мире — по числу носителей языка — китайский. Так почему английский-то?)

Опять же мы не понимаем друг друга, говоря о классовом снобизме. Вы априори полагаете, что я — только потому, что живу в столице — как сыр в масле катаюсь и эксплуатирую свое положение «анфан террибля» от политологии. А вот и не катаюсь. Представьте себе, живу я бедно. Во всяком случае, поехать в другой город для меня — проблема. Печатают меня далеко не везде, для подавляющего большинства изданий я слишком радикален (у некоторых редакторов возникали проблемы по службе из-за предложений меня напечатать). Даже взятые у меня интервью не выходят в свет из-за этого «радикализма» (а ведь когда люди берут интервью, они, очевидно, имеют представление о том, у кого берут). 15 лет совершенно каторжной работы потрачено на то, чтобы создать хоть какую-то площадку, на которой можно закрепиться и с которой публично озвучивать свои взгляды и идеи. А Вы: «анфан террибль»!

Вот Вы пишете, что живете не за счет рабочих, а за счет своего института и буржуйских фондов. А институт откуда деньги берет? Из воздуха? Нет — из госбюджета. То есть из моего, в частности, кармана (я от государства ничего не получаю, я лицо свободной профессии). А я, между прочим, согласия на финансирование Вашего института не давал. Я вообще не уверен, что этот институт должен существовать. А буржуйские фонды откуда деньги берут? Сами печатают? Нет. Это превращенная в дензнаки прибавочная стоимость. Это присвоенный чужой труд. Вот тут давайте вернемся к 11 сентября. К моему глубочайшему сожалению, 11 сентября — это провокация американских спецслужб, «третий мир» оказался не способен (пока) нанести ответный удар. А право на это имеет. Иначе получаем: одна страна вправе уничтожать голодом, эксплуатацией и просто оружием миллионы людей, а другая сторона должна покорно это терпеть. Почему?

Да, конечно, именно первая сторона (в лице западных фондов) подкармливает Ваш институт грантами — но это не основание ей все прощать. Впечатление такое, что Вас не интересует реальность, а интересуют только абстрактные рассуждения. А я помню замечательный документальный фильм, снятый американскими левыми — «Zoned for Slavery». Там исследовался вопрос, почему в США вполне качественные хлопчатобумажные майки («тишотки») стоят по 3 доллара — явно меньше себестоимости. И создатели фильма проследили всю производственную цепочку. Сначала — Египет. Феллахи, купленные на корню американской корпорацией, выращивают за совершенные гроши, в скотских условиях, хлопок. Затем этот хлопок корпорация перебрасывает в Пакистан на принадлежащую ей ткацкую фабрику. Там, в хлопковой пыли по 12 часов в сутки рабочие перерабатывают этот хлопок, делают из него нить, потом ткань. Фабрика — совершенно классическая капиталистическая фабрика XIX века, как в учебниках. Платят копейки, охрана вооруженная, все рабочие поголовно больны легочными заболеваниями, через несколько лет все — инвалиды, обреченные на скорую смерть. Затем ткань перебрасывают на фабрику в Кот д’Ивуар, где и шьют майки. Там вообще фабрика —