Из ранних произведений (1835 – 1844) - страница 59

или периодически, и сгущённая масса заполнила бы всю природу или главнейшие её части, то нельзя было бы отличить одно наслаждение от другого» (стр. 93).

«Если бы нас не тревожили опасения перед небесными явлениями и мысли о смерти, – как бы смерть когда-нибудь всё же в некоторой степени не коснулась бы нас, – и мы могли бы уяснить пределы как страданий, так и желаний, мы не нуждались бы в науке о природе» (стр. 93).

[143] «Нельзя устранить страха перед самыми грозными явлениями, если не познать сущности всей природы, а [ограничиваться] кое-какими догадками, почерпнутыми из мифов, – таким образом, без [знания] науки о природе нет возможности получать неомрачённые наслаждения» (стр. 93 – 94).

«Совершенно бесполезно готовить себе безопасность среди людей, если существуют опасения и перед тем, что находится на небесах, и перед тем, что находится под землёй, и вообще перед тем, что находится в беспредельности. Ибо безопасность среди людей возможна только до некоторой степени» (стр. 94).

«Безопасность, заключающаяся в спокойствии и в уединении от толпы, достигается благодаря способности удаления [неугодных лиц] и [способности довольствоваться] скромнейшим достатком» (стр. 94).

[144] «Естественные блага ограничены и легко добываемы, богатство же, которое [рисуется] в пустых представлениях, выходит за всякие пределы» (стр. 94).

«Плотское наслаждение не возрастает с прекращением страдания, причиняемого потребностью; оно только подвергается изменению.

Высшее же интеллектуальное наслаждение заключается в разрешении тех самых вопросов (и всего с ними связанного), которые причиняли мышлению самые большие страхи» (стр. 94).

[145] «Беспредельное время заключает в себе столько же наслаждения, как и определённое время, если только правильно осмыслить пределы наслаждения» (стр. 95).

«Плотским наслаждениям предписаны границы [природой], но стремление к вечности отодвинуло эти границы в бесконечность. Мысль же, осознав и цель и границы тела и отбросив стремление к вечности, сделала нашу жизнь совершенной, так что мы больше не имеем никакой нужды в бесконечности. Однако, она не исключила наслаждения даже тогда, когда обстоятельства требуют ухода из жизни, как бы достигнув совершенного конца незавершённой жизни» (стр. 95).

[146] «Следует осознать до полной очевидности поставленную окончательную цель, к которой мы сводим наши суждения; в противном случае всё останется нерешённым и будет полно смятения» (стр. 95).

«Если ты находишься в борьбе со всеми чувственными восприятиями, то у тебя не останется ничего, на что ты мог бы опереться в своём суждении относительно тех восприятий, которые ты признаёшь ложными» (стр. 95).

[148] «Если ты в каждом отдельном случае при всех твоих действиях не будешь иметь в виду естественную цель, – но, – будь то при отказе от чего-либо или при стремлении к чему-либо, – уклонишься как-нибудь [от правильного пути], то твои действия не будут согласованы с твоими принципами» (стр. 96).

[149] «Из желаний одни естественны и необходимы, другие – естественны, но не необходимы, третьи же – ни естественны, ни необходимы, но порождены пустым представлением» (стр. 96).

[148] «То же самое сознание, которое дало нам мужество не бояться ни вечного, ни длительного зла, привело нас к убеждению, что на ограниченном [жизненном пути] самым надёжным залогом безопасности является дружба» (стр. 97).

[150] «Естественное право представляет собой преследующий [обоюдную] пользу договор взаимно не вредить и не терпеть вреда».

«По отношению к животным, которые не могут вступать в соглашение о том, чтобы взаимно не причинять и не терпеть вреда, не существует ни справедливого, ни несправедливого. То же самое надо сказать и о всех тех народах, которые не могли или не хотели вступать в договоры о том, чтобы не причинять и не терпеть вреда» (стр. 98).

«Справедливость не есть нечто существующее само по себе