Из уст в уста - страница 3
Страховка ОиН отнюдь не дешева, в этом смысле она очень походит на страховку от ошибок во врачебной практике.
— Джарвис, — терпеливо напомнила я, — наша страховка…
Он снова перебил меня. Я к этому уже привыкла.
— Даже если никто из нас не потратит и пенса, эта статейка — худшая разновидность рекламы!
Босс не только не вышел ростом, но и с головой у него не все в порядке. Я имею в виду волосяной покров, от которого у Джарвиса остался лишь каштановый пушок за ушами и на затылке. Однако следует отдать должное нашему коротышке: он по крайней мере не подражает иным лысым парням и не отращивает три волосины с одной стороны, чтобы зачесать их на другую. У Джарвиса свой пунктик — постоянно проводить рукой по голове, словно отбрасывая назад пышную шевелюру. Вот и теперь он убрал со лба несуществующие космы и выкрикнул что было мочи:
— ЭТО ХУДШАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ РЕКЛАМЫ!!!
— Да ладно, некоторые считают, что любая реклама хороша, лишь бы твою фамилию не переврали… — попробовала я утешить босса, но, похоже, избрала не совсем верную тактику. Глаза и вены Джарвиса вдруг затеяли соревнование — кто первым лопнет.
— Что ж, Скайлер, твоя правда, мою фамилию не переврали! — И Джарвис опять замахал "Курьером".
Коротышка намекал на самое последнее предложение, в котором было упомянуто название нашей фирмы. Но поскольку заметка навевала зевоту, оставалась надежда, что мало кому удастся дочитать ее до конца. Впрочем, я понимала, отчего бесится Джарвис. Осилившие статейку целиком (пусть даже таких наберется не много) догадаются, что на суде будет два ответчика — миссис Риджвей и мистер Андорфер.
Я же об этом не догадывалась, а знала наверняка и честно намеревалась сообщить боссу. Еще вчера утром, когда посыльный от шерифа принес в агентство повестку в суд.
Если бы Джарвис присутствовал на рабочем месте, ему бы тоже вручили повестку. Но так уж случилось, что в ту пору я оказалась в конторе в полном одиночестве.
Я действительно собиралась преподнести этот сюрприз Джарвису, но выжидала подходящий момент. Например, такой, когда буду в настроении схватиться с диким зверем. Конечно, если бы я знала, что «Курьер» напишет об иске Бартлета, то озверела бы много раньше.
Голос Джарвиса достиг максимальной громкости:
— О ДА, СКАЙЛЕР, МОЮ ФАМИЛИЮ НАПЕЧАТАЛИ ПРАВИЛЬНО, ОГРОМНОЕ СПАСИБО!..
Я вздохнула:
— Послушай, мне очень жаль, правда…
Но коротышка вновь пригладил мифическую шевелюру и вновь перебил меня. Привычка — вторая натура.
— Ах, тебе жаль?! Знала бы ты, как мне жаль, что ты не последовала моему совету! — И Джарвис опять замахал газетой. — НАДО БЫЛО РАЗОБРАТЬСЯ С НИМ ДО СУДА!
Не хотелось признавать, но кое в чем коротышка был прав. Вчера вечером, читая эту жуткую заметочку в моей уютной гостиной, я подумала, что, возможно, полюбовная договоренность была бы не самым плохим выходом из ситуации.
Собственно, я бы так и поступила, если бы не одно обстоятельство.
— Джарвис, сколько раз повторять: полюбовная договоренность — именно то, чего от нас добивается Бартлет! Это ему на руку!
Пригрозив судом, Эдвард Бартлет долго оттягивал подачу иска. Месяцами этот побитый молью хорек названивал мне, напоминая, что у него есть свидетельница, готовая заявить в суде, будто слыхала от меня про сырой подвал в его новом доме, про неисправную сантехнику в ванной и дымящий камин в гостиной. Бартлет утверждал, что я откровенничала со свидетельницей еще до того, как был подписан контракт.
Хорек долго не хотел называть имя моей предполагаемой собеседницы. Наконец сознался: Глория Турман, его сожительница.
Я едва не расхохоталась в ответ.
Ну конечно, подружка Бартлета ни в коем случае не станет врать в суде в пользу своего дружка. Да ни за что на свете!
Выяснив, кто у хорька в свидетелях, я сообразила, что суд вряд ли уважит претензии истца. Зачем, спрашивается, мне понадобилось признаваться сожительнице адвоката в затеянном мною же надувательстве? Мы что, делились друг с другом своими женскими победами?
Не говоря уж о том, что было бы затруднительно поделиться чем-либо с Глорией Турман, потому что я никогда в глаза ее не видела.