Из-за парты — на войну - страница 5

…Мы подошли к ребятам и поздоровались. Короленко приветливо кивнул, не переставая рассказывать. Незаметно приблизившись ко мне, Тимоха оттеснил Славу — большой, широкоплечий, он всегда держался рядом со мной, будто хотел защитить от кого-то. Слава, относившийся к этому с юмором, никогда не противился и, охотно уступив место Тимохе, знаками объяснил из-за его спины: «Ничего не поделаешь — сила!»

Короленко посмотрел на часы:

— Кого еще нет?

Задрав веснушчатый нос, Тимоха глянул на собравшихся командирским оком. В этот момент в дверях появились еще двое.

— Все в сборе, товарищ инструктор! — четко доложил он. — Нет только Виктора Ганченко. Он предупредил меня, что встретит нас по пути.

— Время у нас еще есть, давайте побеседуем полчасика перед полетами, — сказал Короленко, направляясь к двери класса.

Мы переглянулись: никто к зачету не готовился.

Когда все уселись за столами, Короленко хитро сощурился:

— Тимохин, что будете делать, если высота падает, а под вами лес? Ведь у планера нет мотора!

Лицо и оттопыренные уши Тимохи медленно залились краской, в глазах появился дерзкий блеск.

— Буду садиться на лес! — категорически заявил он и добавил: — Только этого не может случиться!

— Почему же не может? — возразил Короленко, снисходительно улыбнувшись: уж он-то знает, что может, а что не может случиться с планером!

Перед тем как ответить, Тимоха весь напрягся, и я подумала, что действительно с Тимохой такое никогда не произойдет — просто немыслимо, чтобы с ним такое стряслось.

— Это же ЧП! Нельзя доводить до этого, нужно думать заранее! — отрезал он.

Короленко с интересом смотрел на Тимоху.

— Та-ак, — протянул он, решая, стоит ли развивать эту тему.

— Факт! — поддержал своего друга Лека-Длинный. — Нечего переть на лес, если высоты не хватает.

— Ну хорошо, — согласился Короленко. — Разберемся во время полетов.

Кивнув Тимохе, чтобы тот сел, он прошел к окну и постоял, слушая, как в кустах сирени оголтело щебечут птицы. В распахнутые окна врывались привычные звуки города: зазвенел трамвай, басовито зарычала машина, ей ответили несколько разноголосых гудков, где-то на Днепре протяжно крикнул пароход.

— Ну, а отчего возникают воздушные потоки? Чугарина! — резко обернулся Короленко.

Валя шумно задышала, глядя в пол. Если Валя чего-нибудь не знала, то уж догадаться никак не могла, особенно когда ее спрашивали неожиданно.

— Садитесь!

— Вот Чугарина запросто сядет на лес… — раздался в тишине голос Леки-Длинного.

У Вали обиженно дрогнули губы, а Короленко строго сказал:

— Ответьте вы, Дубровин.

Распрямившись во весь свой огромный рост, Лека по привычке пригладил рукой волосы и начал обстоятельно рассказывать все, что знал о воздушных потоках. Валя оживилась: да ведь это так просто — как же она не сообразила!

Дошла очередь и до меня. Пока я говорила о том, что такое аэродинамическое качество и как оно влияет на полет, Короленко как-то странно присматривался ко мне, будто видел впервые и удивлялся тому, каким образом я сюда попала. Не понимая, в чем дело, я умолкла на полуслове.

Я видела, как Тимоха с пылающими ушами изо всех сил сжимал обеими руками край стола, словно пытался отломить изрядный кусок. Он ободряюще кивнул мне, и я, встрепенувшись, заговорила громким голосом. Когда я кончила, Короленко неопределенно хмыкнул и отпустил меня.

На свое место я села с таким чувством, будто в чем-то провинилась, и Тимоха, наклонившись ко мне, сочувственно шепнул:

— Что это с ним? Ты же правильно ответила, я сам слушал все до последнего слова.

Недоумевая, я пожала плечами. Однако все выяснилось в тот же день во время полетов.

— На этом мы закончим. Впереди — самое интересное! — пообещал Короленко. — Сейчас отправимся на планеродром. Вот теперь-то мы и узнаем, кто из вас будет летчиком, а кого придется отчислить…

И все мы, мечтавшие о полетах, затрепетали, в душе все же надеясь, что инструктор не окажется слишком придирчивым.

Несколько минут спустя веселой гурьбой мы ввалились в трамвай, который, часто позванивая, понесся вниз по улице. Инструктор и Слава сели у окна, а все остальные остались стоять на площадке, хотя трамвай был полупустой.